Помимо всех этих «наворотов», она имела встроенный звонок, при нажатии которого на твой смартфон приходил сигнал, оповещающий, что к тебе пришли в гости. Это позволяло удалённо опознать визитёра и решить для себя, хочешь ты его видеть или нет. Даже если тебя в данный момент нет дома. Конечно, это не про меня, но кто знает, как оно будет в дальнейшем?
Установка сего чуда заняла три часа под ключ с отделочными работами, включая уборку мусора, так что в полдень я уже вызывал такси для поездки в офис, закрывая ключом полностью готовое к эксплуатации чудо дверной индустрии.
Пока ехал, пытался смоделировать алгоритмы своих возражений на наиболее вероятные претензии. Понятно, что, не зная личности будущего начальника — это бесполезно, но хоть какие-то «отмазки» же должны у меня быть в запасе? Хотя бы ответ на вопрос: «Ты нафига статую взорвал, дурик?».
К моему неудовольствию, мы доехали почти за двадцать минут, чему бы я порадовался в иной день, но только не сегодня.
Поднявшись на тринадцатый этаж, я привычно вошёл в бывший кабинет Марковича, занятый каким-то типом, который мне не понравился со старта. В отличии от бывшего начальника этот только поднял глаза, продолжая перебирать документы на столе, осмотрел меня исподлобья и снова занялся своим делом.
Худосочный тип, далеко за сорок, небольшие залысины, невыразительные глаза, аккуратная короткая стрижка — это первое что бросилось мне в глаза.
— Доброго дня! Я — Владимир Белевский, бета-тестер. Виталий Эдуардович мне передал, чтобы я сегодня появился у вас. Так сказать, для знакомства с новым начальством.
— Значит так, молодой человек, — его спокойный голос был лишён эмоций, будто говорит бездушная машина. — Виталий Эдуардович не передаёт и уж тем более — не просит. Он отдаёт приказы, которые все нижестоящие по должности обязаны неукоснительно выполнять. Следующее: не появился, как Сивка-Бурка какая-то сказочная, а вас вызвали к начальству, юноша. И заметьте, вызвали по делу. Разницу в формулировках понимаете?
— Простите, — пробормотал я. — Я просто…
— Я не говорил меня перебивать! — такжебезэмоционально продолжил он. — И мне совершенно не за что вас прощать. Вы сотрудник Отдела тестирования нашей корпорации? Да? Вот и ведите себя подобающим для сотрудника образом!
Похоже, мне крепко повезло. Такой тип людей был мне хорошо знаком. Он сейчас разнесёт меня в пух и прах, отчитает, а только затем перейдёт к сути. Главное — не спорить, поскольку «разнос» может резко затянуться на длительный срок и продолжаться, пока я не выдохнусь. Не он, что было бы закономерно, а именно я.
Был у меня похожий преподаватель в ВУЗе. Типаж один в один. Стоит ли говорить, что он был единственный, с кем я так и не смог найти общий язык, с завидной регулярностью пытаясь исправить вечную «тройку» по его предмету. Причём, он был твёрдо уверен, что именно этой оценки я и заслуживаю, что бы я там ему не говорил. Нотаций от него наслушался в своё время изрядно.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — он достал из ящика стола стопку чистых листов, шариковую ручку и аккуратно пододвинул ко мне. — Пишите.
— Что писать? — осторожно спросил я.
Минное поле оно такое.
— Объяснительную, почему вы появились на рабочем месте не по установленной форме, почему вы опоздали, и почему вы вовремя не подали результаты двух последних игровых сессий. Пишете на моё имя. Вопросы?
Чего-чего? Мне показалось, что я ослышался. Это он решил меня со старта приголубить кнутом? Ещё и форму одежды какую-то приплёл. Интересно, что будет в качестве пряника? И будет ли вообще?
Есть у меня странное свойство характера, которое не всегда мне помогало в вот таких ситуациях. Вернее, совсем не помогало, всегда только лишь усугубляя моё положение. Но с этим я поделать ничего не мог.
Я терпеть не могу, когда меня начинают загонять в угол, не оставляя мне выбора или навязывая своё ви́дение ситуации, касающееся напрямую меня, особенно, если я не виноват. Вот и сейчас — этот хмырь, буквально двумя фразами заставил моё самообладание спешно ретироваться, дабы не быть погребённым под волной праведной ярости.
— Я могу попросить вон ту папочку? — я показал рукой. — С детства не могу писать на столе. Мне на коленке удобней намного, — и добавил, — и почерк разборчивей получается.
Получив желаемое и высунув язык от усердия, я потратил буквально несколько минут на написание требуемого. Протянув лист удивлённому хмырю, я поднялся и вытянулся по стойке смирно, застыв около стола.
Пробежав бегло глазами короткий текст, он внезапно смял бумагу.
— Вот так, значит, да?
— Не понимаю о чём речь, товарищ начальник, — неестественно бодро отрапортовал я.
— Пишите заново. И бросьте эти смешные потуги изобразить казарменные шуточки. А я сделаю вид, что вашего заявления на увольнение по собственному не видел. Вы не в том положении, чтобы так глупо шутить.
— Разрешите задать несколько вопросов?
Странно на меня посмотрев и закономерно ожидая подвоха, он кивнул.
— На чьё имя писать объяснительные? Просто мой новый начальник не соизволил даже представиться, не иначе как из-за огромного регламента, за которым стыдливо затерялась обычная людская вежливость. Следующий вопрос: на чьё имя нужно написать жалобу на своего нового начальника, уведомив оное охалатном отношении к своим должностным обязанностям? Мой начальник меня забыл уведомить о сроках подачи отчётов, о положенной форме одежды и о переводе с удалённой работы на офисный режим.
— Так, ты что себе позволяешь? — худосочного проняло.
— Во-первых, я с вами на брудершафт не пил и пить не собираюсь, товарищ новый начальник. Поэтому, согласно так горячо любимому вами регламенту, которыйя в глаза не видел по вашей вине, кстати, извольте обращаться ко мне на «вы». Во-вторых, в отчёте я обязательно укажу, чтовы пытались мне угрожать, оскорбили и отказали в увольнении по собственному, что запрещено законом нашей страны. Я достаточно понятно поясняю свою позицию, товарищ новый начальник, который меньше, чем через месяц прекратит им быть? И мне плевать, какие штрафные санкции вы на меня наложите.
— Да ты… — он с силой сжал кулак, за секунду поменявшись в лице, а сквозь тщательно выстраиваемую бездушную маску на миг мелькнуло его настоящее лицо, мелкой злобно оскаленной крысы.
А ведь нервишки у тебя ни к чёрту, дяденька.
В этот момент зазвонил аппарат, стоявший на углу стола. Взбешённый хмырь схватил трубку и отрывисто произнёс:
— Слушаю!
По мере того, какон слушал говорившего на другом конце провода, на его лице наблюдался целый калейдоскоп эмоций. Сначала плавно сменилась злоба недоумением, недоумение переросло в удивление, которое, в свою очередь, переросло в бледную маску очень взволнованного человека.
— Хорошо, я понял. Да, я всё правильно понял. Да, — договорив, он откинулся в кресле, оставшееся от его предшественника. — Уважаемый Владимир, приношу свои извинения, — буквально выдавил он. — Я вас больше не задерживаю. Вы свободны!
