— Белый, ты чего? — обеспокоенно спросил Димон, достав из колчана стрелу.
— Ты не понимаешь! Яего знаю! — я был настолько в возбуждённом состоянии, что Димон с опаской от меня отодвинулся.
— Это круто, конечно. Я рад. А кого ты именно знаешь? Я вот тоже… — мой друг хотел продолжить язвительную реплику, но вдруг с другого конца площади раздался дикий женский визг.
— Быстро! — я сорвался с места в ту сторону, прекрасно поняв, кто попал в беду.
Подобный крик я уже слышал в Старой Цитадели и принадлежать он мог только одному человеку. Лиэль.
Поляна же продолжала теснить Огненного Шершня и дела у него, мягко говоря, были неважные, поскольку маг был весь в крови, а его мантия уже больше напоминала лохмотья. Было видно, что ему крепко досталось. Сейчас он только отступал, баюкая покалеченную правую руку, а Поляна с гномом продолжали на него наседать, додавливая до логического завершения.
Свернув в непонятный проулок, откуда мы слышали крик, я мгновенно всё понял.
Лиэль, выставив перед собой мечи старалась не подпустить к себе огромного мохнатого паука, ростом почти мне по подбородок, который сноровисто перебирая лапами раз за разом пытался нападать, сухо щёлкая жвалами в опасной близости от девушки.
Лиэль орала так, что у меня уши закладывало, но остервенело продолжала отбиваться от «Арахнида. 60 уровня», постоянно держа дистанцию.
— Сделай же что-нибудь, — заорал я Димону.
— Ох, ты жёкарный бабай… — попятился он.
— Да стреляй ты уже!
Хлопок тетивы и стрела, которая по идее должна была впиться в мохнатое брюхо, бессильно отскочила от арахнида, не причинив твари никакого вреда. Более того, паук даже не обратил на нас внимания.
Думай, Вова, думай. Девку же сейчас на ленты порежут!
«Мегавайт: Что у вас там? Вы скоро?
Утрамбовщик: Не отвлекай! Почти додавили!
Мегавайт: У нас проблемы, все втроём поляжем.
Утрамбовщик: Тяните время. Мы скоро».
— Именем стражи Рамок, прошу проследовать за нами. Вы обвиняетесь в убийстве гостей деревни и должны предстать перед судом.
Я сначала не понял, а когда сообразил, что это сказано нам, повернулся и увидел перед собой двоих сельчан затрапезного вида, у одного из которых было копьё, а у другого видавшая виды ветхая кольчуга. Это пожаловала местная стража, неизвестно где таскавшаяся и появившаяся только под конец боя. Ну и вид у этих стражников. Даже гоблины выглядели поопрятней.
— Сделайте что-нибудь, — я нервно указал рукой на арахнида. — Она же сейчас умрёт.
— Вы должны проследовать с нами, — пробубнил один из стражников и попытался ухватить меня за руку. — Вы обвиняетесь…
— Ты дурак? — я выпучил на стражника глаза. — Её убьют сейчас! Помогите же ей!
Но стражник в кольчуге будто меня не слышал, продолжая заламывать мне руку, а его недалёкий товарищ стоял рядом, наставив на меня копьё, нахмурив брови.
Димон продолжал выпускать стрелу за стрелой, когда девушка закричала. Это был другой крик. Крик полный боли.
— Ур-р-роды! — призванный кинжал я всадил в шею тому, кто пытался меня схватить за руку. — Везде одинаковы, шакалы!
Резко извернувшись, я ударил в живот ногой булькающего распоротым горлом «Стражника деревни Рамки. 30 уровня», отбрасывая его прочь, а затем бросил «крисы» один за другим во второго, который с копьём.
Выхватив копьё из его рук и вложив всю инерцию, я изо всех сил ударил древком, на манер бейсбольной биты, в голову «недобитку». Под копьём влажно хрустнуло, но древко выдержало, чего не скажешь о голове стража местного правопорядка.
А у Лиэль было всё плохо, поскольку мохнатая тварь её уже успела достать, распоров грудь острым когтем, венчавшим каждую лапу. Насколько глубока рана, я не знал, но то, что всё очень и очень дерьмово, было видно по девушке, которая уже плохо контролировала свои движения, отбиваясь невпопад от продолжавшего наседать арахнида.
Крепко схватив копьё, я взял разгон.
— Белый, ты рехнулся? — выкрик Димона только заставил сильнее стиснуть зубы и ускориться.
Копьё попало в лапу, и бессильно скользнув вверх, впилось в бок пауку, войдя буквально на пять сантиметров, и застопорилось, будто наткнувшись на бетонную плиту.
Резко повернувшийся арахнид, наконец, отвлёкся от Лиэль, чего я и добивался, и обратил внимание на меня с Димоном. Но эту часть плана я пока не успел продумать как следует.
Удар двумя лапами одновременно застал меня врасплох. Дикая боль и осознание того, что мои ноги не касаются земли, поскольку я лечу, дало мне понять, что тактику нужно продумывать заранее, а не как всегда. Почти половину жизней снесло это страхолюдище.
И тутарахнид совершил то, чего мы от него совсем не ожидали. Нет, конечно, мы знали, что пауки — это существа, которые плетут паутину, но вот то, чтоони могут, выставив зад, плюнуть ею в тебя — стало для нас полной неожиданностью!
Два точных плевка липкой вонючей субстанцией лишили нас возможности двигаться, и если я, получив удар в грудь и упав на землю, застыл на спине, то Димону пришлось намного хуже. Его впечатало в стену проулка, настигнув в совершенно нелепой скрюченной позе, ударом паутины оторвав от земли.
— Это что за тварь, Вова? — хрип моего друга доносился будто из-за тонкой деревянной перегородки. — И откуда она тут взялась?
— Похоже, мы сейчас улетим на перерождение, — проигнорировав его вопрос, я мрачно подытожил. — Всё. Отбегались.
Моему обзору было доступно только безоблачное небо, пока надо мной, заслонив свет, не нависла туша арахнида, с блестящими от слизи хелицерами.
Отличное окончание «прорыва». Незаконное убийство ловчей группы, убийство двух деревенских стражников, убитая репутация, полностью «слитое» командование отрядом, и потерянный член группы, которого я не смог спасти. Прости, Лиэль. Он уже не хотел думать, что на круге возрождения их будут встречать, как самых почётных гостей племени людоедов.
Призвав «крисы», он попытался перепилить прочную и липкую паутину, но руки были настолько прижаты к земле, что полноценный ход кисти был невозможен, а если учитывать прочность сети, то и вовсе не зачем.
Внезапно он почувствовал лёгкий толчок в спину, а затем всё слилось воедино: треск крошащегося камня и животный полный злобы визг явно раненной твари. Пауки умеют орать?
— Хгарх! — тихий властный шёпот заставил замереть, вымыв идиотские и неуместные сейчас мысли из головы.
В нём было столько ярости и уверенности, что я непроизвольно вздрогнул. Глухой удар, треск кирпича, снова удар в спину. Толчок был такой силы, что из лёгких выбило воздух, а в глазах поплыло.
— Да ну нахер, — сиплый шёпот товарища я еле услышал, пытаясь прийти в себя.
