– Пропустите, – сказал Дэнни.
– Сейчас я тебя съем, малыш, – ответил человек-собака и
вдруг из ухмыляющегося рта вырвался целый залп лая. Свирепого по-настоящему,
хотя понятно было, что это – подражание. Костюм был тесным, и темные волосы
мужчины слиплись от пота. Он выдыхал смесь виски и шампанского.
Дэнни дрогнул, но не побежал.
– Пропустите.
– Только через мой труп-труп-труп, – отозвался
человек-собака. Маленькие красные глазки внимательно глядели в лицо Дэнни. С
губ не сходила ухмылка. – Я тебя съем, малыш. И думаю начать с твоего
маленького пухленького члена.
Ворча, он кокетливо поскакал вперед маленькими прыжками.
У Дэнни сдали нервы. Оглядываясь через плечо, он помчался
обратно в короткий коридорчик, который вел к их комнатам. Вслед полетел
смешанный с лаем и рыканием вой, его прерывало невнятное бормотание и смешки.
Дэнни, дрожа, стоял в коридоре.
– Поддай жару! – орал из-за угла пьяный человек-собака. –
Поддай жару, Гэрри, сукин ты ублюдок! Наплевать мне, сколько у тебя казино,
авиалиний и кинокомпаний! Знаю, знаю, что тебе нравится в уединении
собственного дома! Поддай жару! «Будуфффу-у… и буду пффф…» пока Гэрри Дервента
к чертям собачьим не СДУУУУУет! – тирада завершилась долгим, бросающим в дрожь,
воем, который, прежде чем замереть вдали, словно бы перешел в боль и ярость.
Предчувствуя дурное, Дэнни развернулся и спокойно пошел в
конец коридора, к закрытой двери спальни. Открыв ее, он просунул голову внутрь.
Мама спала в той же самой позе. Никто ничего не слышал, только он.
Мальчик тихонько притворил дверь и пошел обратно к
пересечению их коридора с основным, надеясь, что человек-собака исчез, как
кровь со стен президентского люкса. Он осторожно выглянул из-за угла.
Человек в костюме собаки все еще был там. Он снова надел
маску и сейчас скакал на четвереньках возле лестницы, гоняясь за собственным
хвостом. Иногда он спрыгивал с ковра и падал, рыча по-собачьи.
– Вау! Вау! Боу воу воуууууууу! ГРРРРР!
Из стилизованной под ворчание пасти маски вылетали глухие
звуки и среди прочих такие, которые могли быть всхлипами или смешком.
Дэнни вернулся в спальню и уселся на кроватку, закрыв глаза
руками. Теперь хозяином положения стал отель. Может, первые происшествия были
всего лишь случайностями. Может быть, те вещи, которые Дэнни видел в начале,
действительно не могли причинить вреда, как не могут этого страшные картинки.
Но теперь ими управлял отель, и они могли обидеть и сделать больно. «Оверлук»
не хотел, чтобы Дэнни шел к отцу. Это могло испортить всю забаву. Поэтому он
поставил у Дэнни на пути человека-собаку – как поставил на пути к дороге зверей
живой изгороди.
Но папа может придти сюда. И рано или поздно папа придет.
Мальчик заплакал. Слезы беззвучно катились по щекам. Слишком
поздно. Они погибнут, все трое и, когда на будущий год в конце весны «Оверлук»
опять откроется, окажутся тут как тут, чтобы вместе с остальными призраками
встретить гостей. И женщина из ванны. И человек-собака. И ужасное создание
тьмы, которое было в цементном тоннеле. Они…
(перестань! перестань сейчас же!) Дэнни принялся яростно
тереть глаза кулаками, прогоняя слезы. Он сделает все, что сможет, только бы
это не произошло. Ни с ним, ни с папой и мамой. Он будет стараться изо всех
сил.
Он закрыл глаза и пронзительным, сильным, чистым ударом
грома послал мысль (!!!ДИК ПОЖАЛУЙСТА ПРИЕЗЖАЙ ПОСКОРЕЕ НАМ ОЧЕНЬ ПЛОХО ДИК НАМ
НУЖНО) И вдруг во тьме позади Дэнни оказалось существо, гнавшее его в снах по
темным коридорам «Оверлука» – прямо там, там, огромное создание в белом,
занесшее над головой доисторическую клюшку:
– ТЫ У МЕНЯ ПЕРЕСТАНЕШЬ! ЩЕНОК ПРОКЛЯТЫЙ! Я ТЕБЯ ЗАСТАВЛЮ
ПРЕКРАТИТЬ ЭТО, ПОТОМУ ЧТО Я – ТВОЙ ОТЕЦ!
– НЕТ! – он рывком вернулся в реальность спальни, широко
раскрыв неподвижные глаза, изо рта несся визг, с которым ничего нельзя было
поделать. Мать мигом проснулась и села, прижимая к груди простыню. – НЕТ,
ПАПОЧКА, НЕТ, НЕТ, НЕТ…
И оба услышали злобный свист невидимой клюшки, которая,
опускаясь, рассекала воздух где-то совсем близко, а потом, когда он подбежал к
матери и, дрожа, как кролик в силках, обхватил ее, свист затих и наступило
молчание.
«Оверлук» не собирался позволить Дэнни вызвать Дика. Это
тоже могло испортить всю забаву.
Они были одни.
Снаружи усилился снег, отгородив их завесой от всего мира.
42. Высоко в воздухе
Посадку на рейс Дика Холлоранна объявили в 6:45 утра по
европейскому времени. Служащий аэропорта, отвечающий за посадку, продержал
нервно перекладывающего из руки в руку дорожную сумку Дика у входа N32 до
самого последнего объявления в 6:55. Они оба высматривали человека по имени
Карлтон Векер – единственного пассажира на рейс N196 Майами-Денвер, который не
зарегистрировался.
– Ладно, – сказал клерк и выдал Холлоранну голубой билет
первого класса. – Вам повезло. Можете пройти на борт, сэр.
Холлоранн поспешно поднялся по отгороженному трапу и
позволил механически улыбающейся стюардессе оторвать контроль и вернуть ему
билет.
– В полете мы подаем завтрак, – сказала она. – Если хотите.
– Только кофе, детка, – сказал он и зашагал по проходу к
месту в отделении для курящих. Он все еще ждал, что в последнюю секунду из
двери, как чертик из табакерки, выскочит не объявившийся Векер. На сиденье у
окна читала «Вы можете быть себе лучшим другом» женщина с кислым, недоверчивым
лицом. Холлоранн застегнул ремень безопасности, взялся крупными черными руками
за подлокотники кресла и пообещал отсутствующему Векеру, что для того, чтобы
вытащить его с этого места, тому понадобится помощь пяти крепких служащих
авиакомпании. Он не сводил глаз с циферблата. Часы отсчитывали минуты,
оставшиеся до назначенного на 7:00 отлета со сводящей с ума медлительностью.
В 7:05 стюардесса сообщила, что полет немного задерживается,
поскольку наземная служба заново проверяет один из замков на двери грузового
отсека. – Идиоты, – пробормотал Дик Холлоранн.
Соседка повернула к нему свое кислое, недоверчивое лицо с
резкими чертами, а потом снова вернулась к книге. Ночь Холлоранн провел в
аэропорту, переходя от стойки к стойке («Объединенные авиалинии», «Америкэн»,
«ТВА», «Континентал», «Бренифф») и как привидение преследовал клерков,
занимающихся билетами. После полуночи, глотая в буфете не то восьмую, не то
девятую чашку кофе, он решил, что, взвалив все это себе на плечи, свалял
полного дурака. Есть же еще начальники. Он спустился к ближайшим телефонам и,
обратившись к трем разным операторам, получил номер срочного вызова
руководителей национального парка «Скалистые горы».
