Тот, кто ответил на звонок, был, судя по голосу, измучен до
предела. Назвавшись выдуманным именем, Холлоранн сказал, что к западу от
Сайдвиндера в отеле «Оверлук» случилась беда. Большая беда.
Его попросили подождать.
Спасатель (Холлоранн полагал, что это спасатель) вернулся
минут через пять.
– У них есть рация, – сказал он.
– Конечно, есть, – подтвердил Холлоранн.
– Мы не получали от них сигнала «мэйдей».
– Мужик, наплевать. Они…
– Собственно, мистер Холл, что за беда у них приключилась?
– Ну, там живет одна семья… сторож с семьей. Я подумал,
вдруг он чуть-чуть завернулся, понимаете? Вдруг сделал что-нибудь с женой и
сыном?
– Можно спросить, откуда у вас такие сведения, сэр?
Холлоранн прикрыл глаза.
– Как тебя звать, приятель?
– Том Стонтон, сэр.
– Видишь ли, Том, я это знаю. Теперь как на духу: там у них
крупные неприятности. Может, убийство… сечешь?
– Мистер Холл, честное слово, мне нужно знать, откуда у вас…
– Слушай, – сказал Холлоранн. – Говорят тебе, язнаю.
Несколько лет тому назад там работал парень по фамилии Грейди. Он убил жену и
двух дочек, потом сам себя порешил. Говорят тебе, ежели вы, ребята, не уберете
отсюда свои задницы, чтоб помешать, опять стрясется то же самое!
– Мистер Холл, вы звоните не из Колорадо.
– Нет. Какая разница…
– Если вы не в Колорадо, значит, вы за пределами
коротковолнового диапазона рации «Оверлука». А если вы за его пределами, то,
вероятно, не могли связаться с… э-э… – Слабый шелест бумаги, – семьей Торранс.
Пока вы ждали, я попытался связаться по телефону. Он не работает и удивляться
тут нечему. Между отелем и сайдвиндерской АТС до сих пор двадцать пять миль
телефонного кабеля идут поверху. Мой вывод: вы, должно быть, немного того.
– Ну, мужик, ну и тупой же ты… – Но отчаяние Холлоранна было
слишком велико, чтобы подобрать подходящее эпитету существительное. Его вдруг
осенило. – Вызовите их! – крикнул он.
– Сэр?
– У вас рация, у них рация. Ну, так вызови их! Вызови и
спроси, что происходит!
Наступило короткое молчание – только гудели телефонные
провода.
– Ты и это пробовал, да? – спросил Холлоранн. – Вот почему я
так долго ждал. Ты попробовал позвонить, а потом – вызвать их по радио, ничего
не вышло, но по-твоему все нормально… что ж вы, ребята, тут делаете?
Отсиживаете зады и играете в «джин-рамми»?
– Нет, – сердито отозвался Стонтон. От гневной ноты в его
голосе Холлоранну стало легче. Он впервые ощутил, что разговаривает с
человеком, а не с магнитофонной записью. – Я тут один, сэр. Все остальные –
спасатели плюс сторожа с аттракционов, плюс добровольцы – наверху, в
Хэсти-Нотч, рискуют жизнью из-за трех мудаков с полугодовым опытом, которым
вздумалось попробовать залезть на северный склон Кингз-Рэм. Они застряли на
полпути и, может быть, спустятся, а может, нет. Там две вертушки, тоже рискуют
жизнью, потому что здесь ночь и пошел снег. Так что если вы еще не можете
смекнуть, что к чему, я вам помогу. Первое: мне некого послать в «Оверлук».
Второе: «Оверлук» не главное – главное, что делается в парке. Третье: после
захода солнца ни одна вертушка не сумеет взлететь, потому что, если верить
национальной метеослужбе, вот-вот повалит совершенно безумный снег. Ситуация
ясна?
– Да, – тихо ответил Холлоранн. – Ясна.
– Теперь, почему с моей точки зрения не удалось вызвать их
по радио. Причина очень проста. Не знаю, который у вас там час, а у нас здесь
половина десятого. Думаю, они отключились и пошли спать. Дальше, если вы…
– Удачи твоим альпинистам, парень, – сказал Холлоранн. – Но
мне хочется, чтоб ты понял: не только они застряли в горах из-за того, что не
знали, во что лезут.
Он повесил трубку.
В 7:20 утра боинг-747 авиакомпании ТВА, грохоча, выбрался
задним ходом из ангара и покатил к взлетной полосе. Холлоранн испустил долгий,
беззвучный вздох. Карлтон Векер, где бы ты ни был, утрись!
В 7:28 рейс N196 расстался с землей, а в 7:31, когда боинг
набрал высоту, голову Дику Холлоранна снова пистолетным выстрелом пронзила
мысль. От запаха апельсинов он втянул голову в плечи, но это не помогло и
Холлоранн судорожно дернулся. Лоб сморщился, рот поехал вниз в гримасе боли.
(!!! ДИК ПОЖАЛУЙСТА ПРИЕЗЖАЙ ПОБЫСТРЕЕ НАМ ОЧЕНЬ ПЛОХО ДИК
НАМ НУЖНО…) И все. Все исчезло. Если в прошлый раз слова затихали постепенно,
то сейчас связь обрубили начисто, будто ножом. Холлоранн испугался. Руки, все
еще не выпустившие подлокотники кресла, стали почти белыми. Во рту пересохло. С
мальчиком что-то случилось. Он был уверен в этом. Если малыша кто-нибудь
обидел…
– Вы всегда так бурно реагируете на взлет?
Он огляделся. Это сказала женщина в роговых очках.
– Не в этом дело, – ответил Холлоранн. – Мне в голову
впихнули стальную пластинку. После Кореи. Ну и время от времени от нее в голове
прострел. Ну, знаете, вибрация… Царапает…
– Вот как?
– Да, мэм.
– За любое вторжение в чужую страну расплачиваются только
рядовые, – мрачно заявила женщина с резкими чертами.
– Неужто?
– Да. Эта страна должна прекратить свои грязные войнишки.
Какую бы грязную войну не вела в этом веке Америка, у истоков всегда ЦРУ. ЦРУ и
дипломатия доллара…
Она раскрыла книжку и принялась читать. «НЕ КУРИТЬ» погасло.
Холлоранн глядел на уменьшающуюся землю и раздумывал, все ли в порядке с
мальчиком. Малыш ему понравился, правда, его родители вызывали менее теплые
чувства.
Холлоранну оставалось уповать на Бога, что те присматривают
за Дэнни.
43. Выпивка за счет отеля
Джек стоял задрав голову и прислушиваясь, в столовой, прямо
перед дверью, ведущей в бар «Колорадо». Он слабо улыбался.
Он слышал, как вокруг оживает «Оверлук».
Трудно сказать, как именно Джек это понял… сам он считал,
что это не слишком отличается от вспышек ясновидения, которые время от времени
случаются у Дэнни… яблочко от яблоньки. Кажется, так принято говорить.
Не то, чтобы Джек что-то видел или слышал, хотя его
восприятие от подобных ощущений отделяла лишь тончайшая перцептуальная завеса.
Как будто всего в нескольких дюймах за этим «Оверлуком» лежал еще один,
отделенный от реального мира (если существует такая штука, как «реальный мир»,
подумал Джек), но постепенно приходящий в равновесие с ним. Он припомнил фильмы
категории З-Д, которые видел в детстве. Если смотреть на экран без специальных
очков, изображение двоится – примерно это он сейчас и чувствовал. Но стоит
надеть очки, изображение обретает смысл.
