Дэркин вернулся с черно-красной лыжной маской.
– Поддень под капюшон! – прокричал он.
Холлоранн натянул маску. Она была тесновата, но мигом
отсекла ветер, от которого коченели лоб, щеки и подбородок.
Дэркин нагнулся поближе, чтоб его было слышно.
– По-моему, ты кой-чего просекаешь, вот как иной раз Гови, –
сказал он. – Это ладно, только вот у отеля тут слава фиговая. Хочешь, дам тебе
карабин.
– Думаю, толку от него не будет, – закричал в ответ Дик.
– Хозяин-барин. Но ежели заберешь мальчишку, привози его на
16-ю Пич-Лейн. Жена супу подогреет.
– О'кей. Спасибо за все.
– Осторожней там! – завопил Дэркин. – Держись дороги!
Холлоранн кивнул и медленно потянул ручку. Снегоход
замурлыкал и двинулся вперед, фара рассекла густо падающий снег конусом яркого
света. В зеркальце заднего вида мелькнула поднятая рука Дэркина. Дик помахал в
ответ, потом слегка толкнул локтями руль влево и оказался на Главной улице. В
белом свете уличных фонарей снегоход шел, как по маслу. Спидометр показывал
тридцать миль в час. Было десять минут восьмого. В «Оверлуке» Венди и Дэнни
спали, а Джек Торранс обсуждал вопросы жизни и смерти со своим
предшественником.
Через пять кварталов фонари на Главной улице кончились.
Полмили тянулись маленькие домики, наглухо задраенные от бурана, а потом
осталась только тьма, в которой выл ветер. Стоило Дику вновь очутиться в
темноте, которую рассеивал лишь тонкий лучик от фары снегохода, как навалился
прежний ужас – такими гнетущими и опустошающими бывают детские страхи. Он
никогда еще не чувствовал себя такими одиноким. В те несколько минут, пока
летели прочь отражающиеся в зеркальце редкие огни Сайдвиндера, стремление
развернуться и поехать обратно было просто непреодолимым. Холлоранн подумал,
что, несмотря на всю озабоченность Дэркина судьбой сынишки Джека Торранса, он
не предложил взять второй снегоход и поехать вместе с ним.
(тут, в городе, слава у отеля фиговая) Сжав зубы, Дик подвинул
рукоятку повыше и посмотрел, как стрелка спидометра вскарабкалась вверх, минуя
отметку «40» и остановилась на сорока пяти. Ему казалось, что снегоход несется
ужасающе быстро, и все же опасался, что этого недостаточно. При такой скорости
он будет добираться до «Оверлука» почти час. А если поедет быстрее, то может
вообще туда не добраться.
Дик приклеился взглядом к проносящемуся мимо защитному
ограждению. Каждый столбик венчал рефлектор размером с десятицентовик. Многие
занесло снегом. Дважды Холлоранн с опасным опозданием заметил знак поворота и
почувствовал, что снегоход сперва заехал на сугроб и только потом вернулся
туда, где летом проходит дорога. Счетчик расстояния отсчитывал мили так
медленно, что можно было сбеситься – пять, десять, наконец, пятнадцать. Лицо
одеревенело даже под вязаной лыжной маской, а ноги закоченели.
(ей-богу, не пожалел бы стольник за пару лыжных штанов) Ужас
Холлоранна рос с каждой следующей милей. Можно было подумать, что отель
окутывает некая ядовитая атмосфера, сгущающаяся по мере приближения к нему.
Было ли так и раньше? «Оверлук», по сути дела, никогда не нравился Холлоранну,
и не ему одному, однако такого еще не бывало.
Он чувствовал, что голос, чуть не угробивший его за
Сайдвиндером, пытается пробить защиту, добраться до мягкой сердцевины. Голос
этот был силен и за двадцать пять миль отсюда – насколько же он окреп теперь?
Полностью отгородиться от него не удавалось. Кое-что проскальзывало в мозг
Холлоранна, затопляя его зловещими образами из подсознания. Ему все чаще и чаще
представлялась сильно израненная женщина в ванной, она подняла руки, тщетно
пытаясь отвести удар, и у Дика крепла уверенность, что эта женщина, должно
быть…
(Иисусе, осторожнее!) Перед ним выросло ограждение, как
будто он катил по американским горкам. Витая в облаках, он пропустил знак
поворота. Сильно рванув вправо рукоять управления, Дик развернул накренившийся
снегоход на сто восемьдесят градусов. Полозья пронзительно заскрежетали по
камням. Холлоранн подумал, что вот-вот вылетит из снегохода. И верно – тот
зашатался, балансируя на грани падения, а потом наполовину благодаря усилиям
водителя, наполовину – по инерции откатился обратно на более или менее ровную
поверхность заваленной снегом дороги. Потом впереди оказался обрыв, фара
высветила резкую границу между снежным покровом и простирающейся за ним тьмой.
Дик развернул снегоход в другую сторону, сердце тошнотворно колотилось в горле.
(держись на дороге Дикки старина) Он заставил себя еще
немного повернуть рукоятку кверху. Теперь стрелка спидометра колебалась около
пятидесяти. Ветер выл и ревел. Фара пронзала тьму.
Неизвестно, сколько времени прошло прежде, чем Холлоранн
выехал к лежащему в снежных берегах повороту и впереди заметил вспыхивающий
свет. Сверкнул огонек, потом все загородила вздыбившаяся складкой земля. Свет
показался на такое короткое время, что Холлоранн внушал себе: это только игра
воображения. Однако за следующим поворотом огонек мигнул снова, теперь уже
ближе. На этот раз сомневаться в его реальности не приходилось
– Дик уже столько раз раньше видел его под этим же углом…
«Оверлук». Похоже, свет горел на первом и втором этажах.
Страх съехать с дороги или расколотить снегоход на невидимом
повороте полностью растаял. Снегоход уверенно свернул на первую половину
S-образного поворота, который Холлоранн теперь вспомнил вплоть до фута, и тут
фара что-то высветила (Господи Иисусе… Боже, что это) на дороге впереди.
Обрисованное застывшим черным и белым. Сперва Холлоранн подумал, что это
какой-то необыкновенно огромный волк, которого буря согнала с гор. Но,
приблизившись, понял, что это, и горло перехватил ужас.
Не волк, а лев. Лев – фигура живой изгороди.
Очерченная черной тенью и пушистым снегом морда, напрягшиеся
для прыжка бедра… и лев действительно прыгнул. Он резко толкнулся задними
лапами, и вокруг них беззвучно взорвался, заклубился сверкающими искорками
снег. Закричав, Холлоранн с силой вывернул руль вправо, одновременно ныряя вниз.
По лицу, шее, плечам прошла рябь царапающей боли. Дика выбросило из снегохода.
Лыжная маска разодралась сверху донизу. Холлоранн упал, приминая снег, и
покатился.
Он чувствовал, что зверь приближается, ноздри заполнил запах
зеленой листвы падуба. Огромная зеленая лапа обрушилась ему на поясницу, и
Холлоранн пролетел по воздуху добрых десять футов, вывернув носки, как
тряпичная кукла. У него на глазах, оставшийся без водителя снегоход ударился о
бордюр и стал на дыбы, ощупывая фарой небо. Потом он с глухим стуком
перевернулся и замер.
Тут лев прыгнул на Холлоранна. Раздалось потрескивание и
шелест. Что-то вспороло парку на груди, разрывая ее в клочки. Может статься,
твердые прутики – но Холлоранн знал: это когти.
