Дэнни уставился вверх на черного гиганта в костюме из синего
«сержа»1, а потом улыбнулся, когда Холлоранн легко поднял его на руки, усадил
на сгиб локтя и сказал: «Ведь ты же не собираешься проторчать тут всю зиму?»
– А вот собираюсь, – сказал Дэнни с застенчивой улыбкой.
– Не-ет, ты поедешь со мной в Сен-Пит и выучишься готовить,
и каждый вечер будешь ходить на пляж и глядеть на крабов, е-мое. Идет?
Дэнни восторженно хихикнул и помотал головой: нет. Холлоранн
ссадил мальчика на землю.
– Коли собираешься передумать, – серьезно сказал Холлоранн,
склоняясь к нему, – лучше поторопись. – Полчаса – и я в машине. Еще два с
половиной часа – и я уже сижу у прохода N_32, дорожка Б, милей выше этого
места, в Степлтонском аэропорту города Денвер, Колорадо. Еще три часа – и я
нанимаю машину в аэропорту Майами, жму в солнечный Сен-Пит, жду не дождусь, как
влезу в плавки, и смеюсь в кулачок над всеми, кто застрял в снегу. Сечешь,
мальчуган?
– Да, сэр, – улыбаясь сказал Дэнни.
Холлоранн повернулся к Джеку с Венди.
– Кажись, мальчуган-то что надо, а?
– Мы думаем, он нам подходит, – сказал Джек, протягивая
руку. Холлоранн пожал ее. – Я – Джек Торранс. Моя жена, Виннифред. С Дэнни вы
уже познакомились.
– И было это очень приятно. Мэм, вы Винни или Фредди?
– Я Венди, – отозвалась она с улыбкой.
– О'кей. Пожалуй, это получше, чем другие два. Сюда, сюда.
Мистер Уллман хочет, чтоб вы сделали обход – так вот вам обход. – Он покачал
головой и пробормотал себе под нос: «Ну и рад же я буду повидаться с н_и_м_ в
последний раз!»
Начал Холлоранн с того, что повел по самой бесконечной
кухне, какую Венди приходилось видеть. Кухня сияла чистотой. Все было
отполировано до полного блеска. Она была не просто большой, она подавляла.
Венди шла рядом с Холлоранном, а тем временем Джек, оказавшись совершенно не в
своей стихии, немного отстал вместе с Дэнни. Возле мойки с четырьмя раковинами
расположилась длинная доска, увешанная всевозможным режущим инструментом – от
овощечисток до больших двуручных мясницких ножей. Доска для резки хлеба была не
меньше кухонного стола в их боулдерской квартире. Одну стену целиком, от пола
до потолка, покрывал приводящий в изумление набор сковородок и кастрюль из
нержавеющей стали.
– По-моему, каждый раз, как я зайду сюда, мне придется
оставлять дорожку из хлебных крошек, – сказала Венди.
– Не давайте ей застращать себя, – откликнулся Холлоранн. –
Она, конечно, не маленькая, но все-таки это просто кухня. Большей части этой
ерунды вам и касаться не придется. Держите ее в чистоте, а большего я и не
прошу. Будь я на вашем месте, я бы пользовался вон той плитой. Вообще-то всего
их три, но эта самая маленькая.
«Самая маленькая!» – уныло подумала Венди, разглядывая
плиту. Там было двенадцать конфорок, две обычных духовки и одна голландская,
наверху находился котел с подогревом, где на медленном огне можно было кипятить
соусы или запекать бобы, жаровня и подогреватель – плюс миллион циферблатов и
термометров.
– Только газ, – сказал Холлоранн. – Венди, вам раньше
случалось готовить на газу?
– Да.
– Обожаю газ, – сказал он и включил одну из конфорок. Та
немедленно расцвела синими язычками пламени и Холлоранн нежно привернул пламя
до слабого огонька. – Хотел бы я поглядеть, на каком огне вы готовите. Видите,
где все краны от конфорок?
– Да.
– А циферблаты духовок все помечены. Мне-то самому больше по
душе средняя, она, похоже, греет ровней всего, но вы пользуйтесь, какой
захотите – а то и всеми тремя, коли на то пошло.
– В каждой можно приготовить такой обед, как по телевизору
показывают, – сказала Венди и неуверенно засмеялась.
Холлоранн раскатисто захохотал.
– Давайте, валяйте, если вам нравится. Список всего
съедобного я оставил над раковиной. Видите?
– Вон он, мам! – Дэнни притащил два листа бумаги, густо
исписанных с обеих сторон.
– Молодчина, – сказал Холлоранн, забирая у него листки и
ероша Дэнни волосы. – Точно не хочешь поехать со мной во Флориду, малыш?
Научиться готовить самых вкусных в той райской сторонке креветок по-креольски?
Зажав рот обеими руками, Дэнни захихикал и ретировался к
отцу.
– Похоже, вы, ребята, можете тут втроем кормиться целый год,
– сказал Холлоранн. – У нас есть холодильная камера, рефрижератор, любые овощи
– целыми мешками, и два холодильника. Пошли, покажу.
Следующие десять минут Холлоранн открывал ящики и дверки,
являя еду в таком количестве, какого Венди прежде ни разу не видела. Запасы
съестного повергли ее в изумление, однако успокоили вовсе не настолько,
насколько она рассчитывала: на ум все равно приходила компания Доннеров. Нет, о
людоедстве Венди не думала (с такой уймой продуктов им очень не скоро пришлось
бы урезать свой рацион до скудной плоти друг дружки), но ею вновь завладела
действительно серьезная мысль: пойдет снег, и часовая поездка отсюда в
Сайдвиндер превратится в крупную операцию. Они, как какие-нибудь сказочные
существа, будут сидеть тут, в огромном заброшенном отеле, поедать оставленные
им припасы и слушать сильный неприятный ветер, обдувающий заваленные снегом
карнизы. В Вермонте, когда Дэнни сломал руку,
(когда _Д_ж_е_к_ сломал Дэнни руку)
она набрала номер, записанный на небольшой карточке,
прикрепленной к аппарату, и вызвала бригаду скорой помощи. Всего десять минут
спустя те приехали к ним на дом. На той же маленькой карточке были и другие
номера. В пять минут можно было вызвать полицию, а пожарные приезжали даже
быстрее, потому что до пожарной станции было всего три дома в сторону и один –
назад. Было, кому позвонить, если погаснет свет, пропадет вода, сломается
телевизор. Но что будет здесь, если у Дэнни случится один из его обморочных
припадков и он подавится языком?
(о боже, что за мысль!)
Что, если начнется пожар? Если Джек свалится в шахту лифта и
проломит себе череп? Что если...
(Что, если мы отлично проведем время, сейчас же ПРЕКРАТИ
это, Виннифред!)
Сперва Холлоранн отвел их в рефрижератор, где дыхание
превращалось в смешные, длинные, похожие на воздушные шарики, облачка. Можно
подумать, зима там уже наступила.
Гамбургеры в больших пластиковых пакетах – по десять фунтов
в каждом, дюжина пакетов; сорок целых цыплят свисали с крюков, рядком вбитых в
деревянные планки обшивки стен. Банки консервированной ветчины стояли
штабелями, как фишки для покера. Под цыплятами – десять пластов говядины,
десять – свинины и большущая баранья нога.
