– смехотворное и страшное, Венди показалось, что это мозг.
Увидев, что это такое на самом деле, она инстинктивно отпрянула. Джек обнял ее
одной рукой.
– Все нормально. Те обитатели, что не улетели, вытряхнуты. Я
воспользовался дымовой шашкой.
Она смотрела на осиное гнездо, которое держал сын, но не
дотрагивалась до него.
– Ты уверен, что это не страшно?
– Положительно. Когда я был маленьким у меня у самого в
комнате было гнездо. Отец подарил. Дэнни, хочешь, повесим его в твоей комнате?
– Ага! Прямо щас!
Он развернулся и стрелой влетел в двустворчатую дверь. С
главной лестницы донесся приглушенный быстрый топот.
– Значит, осы наверху были, – сказала она. – Тебя покусали?
– Где мое «Пурпурное сердце»? – спросил Джек и
продемонстрировал палец. Опухоль уже начала спадать, но Венди должным образом
разохалась и легонько поцеловала его.
– Жало вытащил?
– Осы его не оставляют. Это пчелы. У них жало с зазубринами,
а у осы
– гладкое. Вот почему осы так опасны. Они могут кусать снова
и снова.
– Джек, ты уверен, что для Дэнни оно не опасно?
– С дымовой шашкой я все сделал по инструкции. Дается
гарантия, что за два часа эта штука выморит всех жучков-паучков до единого, а
потом рассеется без следа.
– Ненавижу, – сказала она.
– Кого… ос?
– Все, что кусается, – ответила Венди. Она скрестила руки на
груди и взялась за локти.
– Я тоже, – сказал Джек и обнял ее.
16. Дэнни
В конце холла, в спальне, Венди слышала, как принесенная
Джеком снизу пишущая машинка на тридцать секунд оживала, на пару минут
воцарялась тишина, а потом машинка снова давала короткую очередь. Словно Венди,
сидя в изолированном доте, слушала автоматическую стрельбу. Треск машинки
звучал для нее музыкой; так ровно Джеку не работалось со второго года их брака,
когда он написал тот рассказ, что купил «Эсквайр». Он сказал, что к добру ли, к
худу ли, но к концу года думает закончить пьесу и взяться за что-нибудь
новенькое. А еще он сказал, что плевать, вызовет ли показанная Филлис
«Маленькая школа» шумиху; плевать, даже если пьеса бесследно канет
– и в это Венди тоже верила. Сам процесс его писания вселял
в нее бесконечно много надежд – не потому, что она многого ожидала от пьесы, а
потому, что муж, кажется, медленно закрывал массивную дверь в полную чудовищ
комнату. На эту дверь он налегал плечом уже давно, и вот, наконец, она
качнулась, чтобы закрыться.
Каждый нажатый им клавиш закрывал ее еще чуть-чуть.
– Смотри, Дик, смотри.
Дэнни ссутулился над одним из пяти стареньких букварей,
которые Джек откопал в Боулдере, безжалостно перетряхнув бесчисленные
букинистические лавчонки. С ними Дэнни выйдет по чтению на уровень ученика
второго класса. Она говорила Джеку, что такие планы слишком честолюбивы. Их сын
– умница, они знают это, но было бы ошибкой слишком быстро подталкивать его к
слишком высоким результатам. Джек согласился. Никаких подталкиваний не будет. Но
раз мальчик схватывает быстро, следует быть готовым к этому. Сейчас Венди
задумалась – может быть, Джек был не прав и в этом тоже?
Подготовленный четырьмя годами «Сезам-Стрит» и тремя –
«Электрик компани», Дэнни, похоже, шел вперед с быстротой, которая просто
пугала. Он сутулился над безобидными книжонками, словно от того, как научится
читать, зависела его жизнь, а приемник и глайдер из бальсы осели на полке над
его головой. В уютном свете близко расположенной длинношеей лампы, которую они
поставили в комнату Дэнни, его личико было более напряженным и бледным, чем ей
хотелось бы. Он очень серьезно относился и к чтению, и к листочкам для
самостоятельной работы, которые для него каждый день составлял отец.
Изображения яблока и груши. Под ними крупным, аккуратным почерком Джека
написано: «яблоко». Обведи правильную картинку – ту, к которой подходит слово.
И их сынишка, не отрываясь, переводил взгляд с надписи на картинку и обратно,
шевеля губами, выговаривая слово, которое буквально потом выходило из него. Теперь,
зажав в пухлом кулачке двусторонний красный карандаш, Дэнни мог сам написать
дюжины три слов.
Он медленно водил пальцем по строкам в букваре. Над ними
была картинка, которую Венди смутно помнила с тех пор, как девятнадцать лет
назад сама ходила в начальную школу. Смеющийся мальчик с темными волнистыми
волосами. Девочка в коротком платьице, голова – в светлых кудряшках, в руке
прыгалки. Пес, поскакавший за большим красным мячом. Троица из первого класса:
Дик, Джейн и Джип.
– Смотри, Джип бежит, – медленно читал Дэнни. – Беги, Джип,
беги. Беги, беги, беги. – Он замолчал и перевел палец строкой ниже. – Смотри…
– он пониже наклонился над книгой, теперь почти касаясь
носом страницы. – Смотри…
– Не так близко, док, – спокойно сказала Венди. – Глаза
испортишь. Это…
– Не говори! – сказал он рывком выпрямившись. В голосе
звучала тревога. – Мам, не говори, я могу сам!
– Хорошо, милый, – сказала она. – Но это не так уж важно.
Честное слово.
Не обратив на нее внимания, Дэнни опять наклонился вперед.
Лицо малыша приняло то выражение, какое чаще всего можно увидеть на выпускном
экзамене в каком-нибудь колледже. Венди это нравилось все меньше и меньше.
– Смотри, мэ… я… че… Смотри, мэяче? Смотри… МЯЧ!
Внезапное торжество. Горячность. Горячность в голосе Дэнни
пугала.
– СМОТРИ, МЯЧ!
– Правильно, – сказала она. – Милый, я думаю, на сегодня
хватит.
– Мам, еще пару страниц. Пожалуйста.
– Нет, док. – Она решительно закрыла книжку в красной
обложке. – Пора спать.
– Ну, пожалуйста.
– Дэнни, не приставай. Мама устала.
– Ладно. – Но он бросил на букварь тоскливый взгляд.
– Иди, поцелуй отца, а потом умойся. Не забудь почистить
зубы.
– Ага.
Сутулясь, он вышел – маленький мальчик в пижамных штанах и
большой фланелевой фуфайке с футбольным мячом на груди и надписью «ПАТРИОТЫ
НОВОЙ АНГЛИИ» на спине.
Машинка Джека перестала стучать и Венди услышала, как Дэнни
от души чмокнул отца.
– Спокойной ночи, пап.
– Спокойной ночи, док. Как дела?
