– Возьми журнал! – крикнул он ей через плечо. – Убей их!
– Осы? – сказала она и на миг ушла в себя, практически
отрешившись от окружающего в своем озарении. Потом мысли Венди смешались,
знание соединилось с эмоциями. – Осы, Господи, Джек, ты же говорил…
– ЗАТКНИСЬ, МАТЬ ТВОЮ, И БЕЙ ИХ! – прорычал он. – БУДЕШЬ ТЫ
ДЕЛАТЬ, ЧТО ТЕБЕ ГОВОРЯТ!
Одна оса приземлилась на столик, за которым обычно читал
Дэнни. Венди схватила с рабочего стола книжку-раскраску и шмякнула по осе.
Осталось отвратительное коричневое липкое пятно.
– Вон еще одна, на занавеске, – бросил ей Джек, пробегая
мимо с Дэнни на руках.
Он отнес мальчика в их спальню и уложил на ту половину
импровизированной двуспальной кровати, где спала Венди.
– Полежи тут, Дэнни. Не ходи обратно, пока не позову. Понял?
Дэнни кивнул. Опухшее лицо было в потеках слез.
– Вот храбрый мальчик.
Джек побежал по коридору к лестнице. Сзади донеслись два
хлопка раскраской, а потом жена взвизгнула от боли. Не сбавляя шага, он
спустился по лестнице в темный вестибюль, прыгая через две ступеньки. Через
контору Уллмана он пробежал в кухню, стукнувшись бедром об угол дубового стола
управляющего, но едва ли осознав это. Шлепком включив свет на кухне, он
добрался до раковины у противоположной стены. В сушилке все еще лежала груда
вымытых после ужина тарелок – Венди оставляла их там обтечь и высохнуть. Джек
схватил с самого верха большую тефлоновую миску. На пол с грохотом упала
тарелка. Не обращая на нее внимания, Джек развернулся и помчался назад через
контору и вверх по лестнице. Венди стояла перед дверью Дэнни, тяжело дыша. Лицо
было белым, как льняная скатерть. Потерявшие глубину глаза блестели, волосы
слиплись и свисали на шею.
– Я их всех прикончила, – сказала она, – но одна меня
укусила. Джек, ты говорил, они все подохли.
Она расплакалась.
Не отвечая, Джек прошел мимо нее и занес миску «Пирекс» над
гнездом у кроватки Дэнни. Гнездо было мертво. Там ничего не было – по крайней
мере, снаружи. Он с размаху накрыл его миской.
– Все, – сказал он.
Они вернулись к себе в спальню.
– Куда она тебя тяпнула? – спросил он Венди.
– В… за запястье.
– Давай посмотрим.
Она показала укус. Между запястьем и ладонью, прямо над
кольцом складочек, была маленькая круглая дырочка. Рука вокруг нее распухла.
– У тебя нет аллергии на укусы? – спросил он. – Думай как
следует! Если есть, то может быть и у Дэнни. Чертовы ублюдки укусили его пять
или шесть раз.
– Нет, – ответила она уже спокойнее, – я… просто я их
ненавижу, вот и все. Ненавижу.
Дэнни сидел в изножье кровати, держась за левую руку, и
глядел на них. Обведенные от шока белым глаза укоризненно смотрели на Джека.
– Пап, ты сказал, что всех убил. Рука… правда, больно.
– Давай посмотрим, док… Нет, трогать ее я не собираюсь. А то
будет еще больнее. Просто протяни-ка ее.
Он послушался, и у Венди вырвался стон.
– О, Дэнни… бедная ручка!
Позже доктор насчитал одиннадцать укусов. Сейчас они увидели
только россыпь крохотных дырочек, как будто ладонь и пальцы были присыпаны
зернышками красного перца. Рука сильно опухла. Как в мультфильмах, где Кролик
Багз или Утенок Дэффи только что заехали себе молотком по лапе.
– Венди, сходи-ка в ванную за тем аэрозолем, – велел он.
Она отправилась за лекарством, а Джек присел рядом с Дэнни и
обнял его за плечи.
– Опылим руку, а потом я несколько раз сниму ее поляроидом,
док. Потом ты остаток ночи поспишь с нами, о'кей?
– Ладно, – сказал Дэнни. – А зачем ты хочешь
фотографировать?
– Может, удастся кой-кого затаскать по судам.
Вернулась Венди с баллончиком аэрозоля, имевшим форму
огнетушителя. – Больно не будет, милый, – сказала она, снимая колпачок.
Дэнни протянул руку, и Венди опрыскивала ее с обеих сторон,
пока та не заблестела. Он испустил глубокий дрожащий вздох.
– Жжет? – спросила она.
– Нет. Лучше.
– А теперь вот это. Ну-ка, скушай. – Она протянула ему пять
таблеток аспирина в оранжевой оболочке. Дэнни взял их и одну за другой побросал
их в рот.
– Аспирина не многовато? – спросил Джек.
– Укусов многовато, – сердито фыркнула она. – Джон Торранс,
отправляйтесь-ка и избавьтесь от этого гнезда. Сейчас же.
– Минутку.
Он подошел к гардеробу и из верхнего ящика достал поляроид.
Порывшись в глубине, он отыскал несколько кубиков для вспышки.
– Джек, что ты делаешь? – несколько взвинченно
поинтересовалась Венди.
– Он хочет снять мою руку, – серьезно объяснил Дэнни, – а
потом мы затаскаем кой-кого по судам. Правда, пап?
– Правда, – угрюмо сказал Джек. Он нашел синхронизатор и
подключил вспышку к камере. – Вытяни-ка руку, сын. Я рассчитываю получить по
пять тысяч за укус.
– Что ты болтаешь? – Венди почти кричала.
– Вот что я тебе скажу, – сказал он. – Я сделал все по
инструкции к этой проклятой дымовой шашке. Мы подадим на них в суд. Проклятая
штука оказалась бракованной. Обязательно бракованной. Как же иначе объяснить
это?
– А, – сказала она тоненьким голоском.
Он сделал четыре снимка и каждую вылетевшую карточку отдавал
Венди, поставить время по маленьким часикам-медальону, которые она носила на
шее. Дэнни, захваченный мыслью, что его покусанная рука может стоить тысячи и
тысячи долларов, начал отходить от испуга и проявлять активный интерес. В руке
пульсировала тупая боль и немного болела голова.
Когда Джек убрал аппарат и разложил снимки на шкафу, чтобы
они просохли, Венди сказала:
– Мы повезем его сегодня к врачу?
– Только, если болеть будет действительно сильно, – ответил
Джек. – Если у человека аллергия на осиный яд, она проявляется за тридцать
секунд.
– Проявляется? Что ты…
– Кома. Или судороги.
– Ох. Господи Исусе. – Она ухватилась за локти и сжалась.
Вид у нее был бледный и измученный.
– Как себя чувствуешь, сын? Поспать сможешь, как по-твоему?
