Поэтому Дэнни не посмел ни о чем рассказать. Он мог лишь
беспомощно наблюдать и надеяться, что на самом деле никаких индейцев тут нет, а
если и есть, то они согласятся подождать более крупной игры и позволят
беспрепятственно проехать крошечному поезду в три вагона.
Но, как Дэнни ни старался, поверить в это он не мог.
Здесь, в «Оверлуке», дела теперь пошли хуже.
Подступают снегопады, с их началом отменятся все его скудные
права. А что потом, когда выпадет снег? Что будет, когда они окажутся запертыми
внутри отеля, отданные на милость чего-то, что до того просто забавлялось с
ними?
(Выходи-ка, получи свое!) Что тогда? ТРЕМС.
Он вздрогнул и снова заворочался в постели. Теперь он научился
читать лучше. Пожалуй, завтра он попробует вызвать Тони, попробует заставить
Тони показать, что такое ТРЕМС и нет ли возможности предотвратить его. Он
рискнет увидеть кошмар. Ему надо знать.
Притворный сон родителей, наконец, перешел в настоящий, но
Дэнни не спал еще долго. Он вертелся в постели, сминая простыни, сражаясь с
проблемой, дорастать до которой будет еще много лет, он лежал в ночи без сна,
как одинокий часовой на посту. Где-то после полуночи он тоже уснул, и тогда
остался бодрствовать лишь ветер, подсматривающий за отелем, гудящий в ярком
свете звезд под его карнизами.
22. В грузовичке
Я вижу – встает дурная луна, я чую черные времена, зарницы в
небе, земля дрожит, беда у ворот кружит.
Сегодня ты из дому – ни ногой, не то поплатишься головой.
Погляди на кровавый закат:
дурная луна восходит, брат.
Кто-то приделал к приборному щитку гостиничного грузовичка
старый-престарый приемник из «бьюика» и теперь из динамика доносилось очень слабое,
приглушенное разрядами, но отчетливое пение группы Джона Фогерти «Вера в
возрождение чистых вод». Венди и Дэнни направлялись в Сайдвиндер. День выдался
ясный и светлый. Дэнни крутил в руках оранжевый читательский билет Джека и
казался достаточно жизнерадостным, но Венди подумала, что вид у него
напряженный и усталый, как если бы он не выспался и держался только за счет
нервной энергии.
Песенка кончилась и подключился диск-жокей.
– Да-а, это «Вера». Кстати о дурной луне – похоже, скоро она
взойдет над зоной прохождения Кей-эМ-Ти-Экс, хотя этому трудно поверить в такую
прекрасную, просто весеннюю погоду, которой мы наслаждаемся последние три дня.
Бесстрашный предсказатель из КМТЭкс говорит, что сегодня к часу дня высокое
давление вытеснит обширная область низкого, которое собралось порядком
задержаться тут, наверху, над нашей зоной КМТЭкс, где прохождение
– редкость. Быстро похолодает, к вечеру пойдет снег. На
уровнях до семи тысяч футов, включая зону Денвера, ждите снега с дождем, на
дорогах кое-где – гололед, а тут, наверху, братва, ждем только снега. Ниже
уровня семи тысяч футов ожидается от одного до трех дюймов снега, а в
Центральном Колорадо и на Склоне, возможно, наберется шесть-десять дюймов. Тем,
кто сегодня днем или вечером собрался ехать в горы на машине, синоптики,
прогнозирующие положение на дорогах, советуют не забывать, что начнется цепная
реакция. А без необходимости и вовсе сидите дома, – шутливо прибавил диктор, –
не забудьте, Доннеры попали в беду именно таким образом. Они просто оказались
дальше, чем думали, от ближайшей забегаловки «Семь-одиннадцать».
Началась коммерческая программа «Клэройл» и Венди, опустив
руку, выключила приемник.
– Можно?
– Ну, конечно. – Дэнни взглянул на ярко-голубое небо. –
По-моему, папа выбрал самый подходящий день, чтобы подстричь этих зверей в
саду… да?
– По-моему тоже, – сказала Венди.
– Совсем не похоже, что будет сильный снег, – с надеждой
прибавил Дэнни.
– Ноги не замерзли? – спросила она. У нее не шла из головы
шутка диск-жокея насчет Доннеров.
– Не-а… по-моему, нет.
«Ну, ладно, – подумала она, – самое время. Собралась
поговорить, так говори сейчас или раз навсегда успокойся».
– Дэнни, – сказала она, стараясь, чтобы тон был как можно
более небрежным. – Тебе не будет лучше, если мы уедем из «Оверлука»? Если не
останемся на зиму?
Дэнни опустил глаза вниз, на руки.
– Наверное, – проговорил он. – Да. Но тут папина работа.
– Иногда, – осторожно произнесла Венди, – мне приходит в
голову, что папа тоже стал бы счастливее, если бы мы уехали из «Оверлука».
Они проехали указатель, гласивший «САЙДВИНДЕР 18 МИЛЬ»,
потом Венди вписала грузовичок в крутой поворот и двинулась вверх, к
следующему. На здешних спусках Венди не рисковала – они пугали ее до идиотизма.
– Ты правда так думаешь? – спросил Дэнни. Он некоторое время
с интересом смотрел на нее, потом покачал головой. – Нет, по-моему.
– Почему?
– Потому, что он беспокоится за нас, – сказал Дэнни,
подбирая слова. Объяснять было трудно, он сам понимал так мало. Он обнаружил,
что возвращается к началу – к тому случаю, о котором рассказывал мистеру
Холлоранну. Как в универмаге большой парень глядел на приемники и хотел один из
них украсть. То ощущение причиняло страдание, но, по крайней мере, даже еще под
стол пешком ходившему Дэнни было понятно, что происходит. Но со взрослыми вечно
выходила неразбериха – любое возможное действие мутным облаком заволакивало
мысли о последствиях, сомнения, ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СЕБЕ, любовь и чувство
ответственности. Казалось, любой возможный выбор имеет отрицательные стороны, и
иногда Дэнни не мог понять, почему эти недостатки
– недостатки. Это давалось очень трудно.
– Он думает… – снова начал Дэнни и быстро взглянул на мать.
Она смотрела не на него, а на дорогу, и мальчик счел, что можно продолжить. –
Он думает, может, нам будет одиноко. А потом думает, что ему тут нравится и что
это неплохое место. Он нас любит и не хочет, чтоб мы чувствовали себя
одинокими… или грустили… но считает, что, даже если сейчас это так, в
ПЕРСПЕКТИВЕ все будет о'кей. Знаешь, что такое ПЕРСПЕКТИВА?
Она кивнула.
– Да, милый. Знаю.
– Он беспокоится, что, если мы уедем, он не найдет другую
работу. Что нам придется побираться… или что-то в этом роде.
– Это все?
– Нет, но остальное все перепутано. Потому что теперь папа
другой.
– Да, – сказала Венди чуть ли не со вздохом. Спуск стал чуть
более пологим и она осторожно переключила на третью передачу.
