А с другой стороны: почему бы не быть в игре 18+ ещё и работорговле, если имеются жестокие убийства, пытки и все виды сексуальных отношений? Наверняка эти все пункты давно учтены в лицензионном соглашении, которое ты подписываешь перед началом игры, тем самым снимая с «Нью-Вирт» всю ответственность, взваливая на свои хрупкие плечи всё, что с тобой происходит в «Даяне I».
Тем временем толстячок плавно перешел к описанию стоящих на помосте, виртуозно расхваливая «товар», который «при должном уходе прослужит очень долго, услаждая взор совершенными формами», как он выразился.
Повертев головой, с удивлением заметил, что на площади хватает и игроков, пришедших полюбоваться на невольничьи торги. Кого-то выше, чем тридцать второй уровень я не увидел. В принципе, да, «локация» уровня тридцать — тридцать пять, что здесь делать «хайлевелам»?
Мне стало интересно, а есть такие игроки, которые купили себе рабов или рабынь? Стопроцентно же есть какие-нибудь озабоченные, которые прикупили себе рабыню для постельных утех? Нужно будет потом «промониторить» эту тему на Форуме.
А толпа тем временем уже торговалась за первого мужчину, стоявшего на краю помоста. Рубеж в две тысячи монет золотом был пройден и большинство торгующихся уже не спешило перебивать цену, посчитав, что это слишком дорого за обычного, хоть и мускулистого мужчину.
— Если его купит старый Амир, то парню не жить, — тихо произнёс знакомый голос.
Взглянув вниз, я увидел Халида, который каким-то непостижимым образом сумел меня разыскать в этой оживлённой толчее.
— А кто такой этот Амир? — полюбопытствовал я.
— Это организатор местных боёв насмерть. Всех рабов, которых он покупает, через некоторое время утаскивают с арены.
— А зачем покупать за такие деньги рабов? — мне этот момент был совершенно непонятен. — Его убьют просто и плакали твои денежки.
— Две тысячи для Амира — это пыль под его сандалиями. Только один проведённый на Арене бой приносит ему несоизмеримо больше. А уж если бьётся кто-то из его головорезов, то размеры ставок достигают воистину заоблачных высот, — пояснил пацан. — У него есть несколько бойцов, против которых он и выставляет «покупных». Как правило, у них нет шансов, хотя нередки и исключения. Бывает так, что купленный раб убивает его воина, тем самым занимая его место. Такого Амир больше не отправит на убой. Его начинают учить правильно сражаться, чтобы «выгодная покупка» принесла ещё больше золота.
Блин, куда я попал? Средневековье с его дикими варварскими нравами и то, наверное, было помягче, чем все эти страсти, что рассказывал мне сейчас Халид. И самое страшное было то, что для него все эти вещи были настолько обыденны, как для меня, например, наличие смартфона.
Не повезло мужику. Именно Амир и купил этого несчастного, которого свели с помоста подручные распорядителя местной арены смерти. Кроме обречённости, в его глазах я больше ничего не увидел.
Толпа немного оживилась, когда начались торги за молодую женщину, которая, судя по её взгляду, так до конца и не смирилась со своей ролью рабыни. Прямая осанка и полный собственного превосходства взгляд карих глаз, это то, что отличало её от всех, кто стоял на помосте в качестве «товара». Девушка была стройна и очень красива.
— Это — Зарима, — дёрнул меня за рукав Халид. — Она сама себя продала, чтобы выкупить долг своего отца.
— Это как? — не понял я. — В смысле, выкупить?
— Её отец — торговец пряностями. Недавно он взял у Наместника очень большую сумму и вложил её в закупку очень редких специй. Но ему не повезло, поскольку на караван напали разбойники и увели всех верблюдов. Естественно, с товаром. И в одночасье почтенный торговец из преуспевающего — превратился в нищего, которого забрали бы на каторгу, если бы не Зарима, пожертвовавшая своей свободой.
— И что, он спокойно воспринял то, что его собственная дочь добровольно отдалась в рабство?
— Да, — пожал плечами пацан. — У него ещё четыре дочери есть. А Зариме просто не повезло.
Охренеть! Я бы хотел посмотреть в глаза этому отцу. Дикий народ, дикие чудовищные нравы «нелюдей», которые считают нормальным расплачиваться за свои неудачи собственными детьми.
— Девять тысяч золотых, — неожиданно для самого себя выкрикнул я, и все оглянулись на меня, чтобы увидеть, кто посмел перебивать ставку самого Наместника.
И судя по разъярённому взгляду «жирдяя» в огромной чалме с пером, я только что заимел себе смертельного врага.
— А вот это вы зря, господин, — прошептал Халид, с опаской глядя на мгновенно образовавшееся вокруг меня пустое пространство.
Глава 10
Говорят, что деньги — корень всякого зла. То же самое можно сказать о безденежье.
(Сэмюэл Батлер).
«Внимание!
Падение личной репутации с Наместником Залаура Сабуром эль-Мозули -1000.
Текущий уровень репутации: «Неприязнь»».
— Десять тысяч, — процедил Сабур эль-Мозули, впившись в меня взглядом.
— Двадцать, — и не подумал отступать я, посчитав, что если уже влез, то нужно идти до конца, иначе всё это лишено смысла.
— Двадцать пять!
«Внимание!
Падение личной репутации с Жамалом -1000.
Текущий уровень репутации: «Неприязнь»».
— Пятьдесят тысяч золотых!
«Внимание!
Падение личной репутации с Наместником Залаура Сабуром эль-Мозули -1000.
Текущий уровень репутации: «Недоверие»».
«Внимание!
Падение личной репутации с Жамалом -1000.
Текущий уровень репутации: «Недоверие»».
Что-то мне подсказывает, что с окончанием торгов меня начнут убивать.
Сидящий рядом с Наместником Жамал наклонился и что-то горячо зашептал ему на ухо. Наместник выслушал с непроницаемым лицом и сделал неопределённый жест рукой. Что этот знак означал, я понял мгновением позже
Я насторожился, потому что они обсуждали явно не моё награждение, определённо задумав какую-то пакость. И то, что они отказались от торгов, свидетельствовало о том, что ситуация под их полным контролем. Выпускать меня из города, судя по всему, никто не собирался, поэтому мне и позволили выиграть торг.
Наивные чукотские парни. Уйду просто телепортом отсюда, и все дела.
«Вот я постоянно что-то делаю, а потом думаю!», — пришла запоздалая мысль.
Только теперь я обратил внимание на то, что никто на площади не спешил торговаться с Наместником. Что это значит, Вова? Правильно! Ты — идиот, который сейчас влез туда, куда собака не суёт то, что лижет кот, когда ему делать нечего.
