Профи в любом деле – это хорошо. Но прыткий и креативный фотограф – к беде, так и знайте! В погоне за свежим материалом такие кадры готовы на все. Я не должна была соглашаться на это смелое предложение. Тогда бы я не столкнулась со сверхъестественным и не оказалась в большой беде.
Не зря Леша отмахивался от предложения как от назойливой мухи:
– Люблю тебя, ты же знаешь, но это как-то глупо. Еще бы на заправке фотографироваться заставили. Тебе так нужно, чтобы куча галдящих родственников умылась слезами при виде наших оригинальных фото на свадьбе? Мы же и так будем перед их носом.
А мне нужно. Мне хотелось как у всех. Чем я хуже?
И чтобы белое платье, и красивая прическа, и праздничный зал, и видеосъемка, и фото. Я хотела взять максимум, потому что чувствовала: это мой день счастья, а потом начнется череда будней.
У Леши это будет второй брак, а мне все вновь. Я надеялась, что уж мой-то союз будет единственным и на всю жизнь. Готова была сидеть дома с детьми, вытирать носы, готовить и поддерживать уют. Я даже работу воспитателем в детском саду выбрала, лишь бы потратить этот огромный неистраченный ресурс любви. Чувствовала себя печкой, которая призвана обогревать, и всегда стремилась создать свои “семь я”.
Через год гражданского брака я наконец оказалась близка к дню мечты – собственной свадьбе.
Леша любил меня, по крайней мере на пределе своих сил. Но некоторые его черты не давали мужчине свободно дышать: он работал как прокаженный. Хотя мне немного нужно было: я была счастлива, даже если видела его только спящим рядом со мной. Он позволял себе пять часов в царстве Морфея максимум, после чего вскакивал и несся на любимую работу.
Может, был прав, что все эта свадебная бутафория ничего не значащий пустяк. Мечты-пузыри, которые лопаются от одного касания. Впрочем, Леша по жизни был пессимистом, везде умудрялся найти плохое, а в итоге плохое нашло нас.
По дороге из уборной в Ледовом дворце я угодила в лапы окровавленного монстра с человеческим лицом и когтями дикой кошки. Росчерк лап по моему горлу затмил сознание болью, и я отключилась.
Мне было то так тепло-тепло в чьих-то руках, то обжигающе-холодно.
Воспоминания закрутились каруселью перед глазами, и я почувствовала, как жизнь тонкой струйкой вытекает из меня. Но потом что-то изменилось, будто по моим венам пробежал зверь, оставляющий после себя огненный след. Тело жгло так, словно меня изнутри наполняло пламя, и самый центр – огненный вихрь – крутился внизу живота.
А потом наступило невероятное облегчение.
ГЛАВА 2
– Это невероятно! – Врач смотрел в монитор и часто-часто моргал, будто боялся, что ему это видится и со смыканием глаз растворится в пространстве.
То, что происходило сейчас в теле девушки, было просто удивительным!
Несколько дней пациентку мучила лихорадка, но сегодня ночью жар отступил. Теперь тело девушки горело только в районе живота, и это ставило Дока в тупик. Было престранно и необъяснимо!
Да, он скрыл от главы, что использовал не только сыворотку... Но это же спасло девушку! Значит, врач просто действовал согласно приказу Дмитрия – спасти любой ценой.
Вот только Док в жизни не подумал бы, чем все обернется. Как хорошо, что его новейший аппарат был даже не последним словом техники – он словно прибыл из будущего.
Уж на что, а на здоровье своего клана Дмитрий никогда не скупился. Слишком много досталось гибридам в изоляторе, чтобы еще и на свободе испытывать себя на прочность.
Врач гордился своим главой и уважал мужчину за то, что он сделал для всех Иных. И теперь, похоже, бумеранг судьбы вернулся.
Док смотрел на экране на оплодотворенную яйцеклетку, которая на его глазах прикрепилась к стенке матки и изменилась. Характерное деление клеток ускорилось на двадцать пять процентов, что соответствовало скорости деления не человеческого эмбриона, а эмбриона оборотней.
Неужели из-за крови Дмитрия в только зарождающейся жизни произошли такие изменения? А что с геномом? Не мог же он смениться на ДНК гибрида? Или мог?
Руки доктора затряслись, глаза выпучились, а взгляд забегал по кабинету.
Что же делать? Доложить? Или пока рано? Что, если он ошибается?
Получается, в организме девушки как раз происходили самые первые стадии оплодотворения, когда произошел трагический случай на крыше, и кровь оборотня вырвала девушку с того света... И изменила жизнь внутри!
Док забегал по кабинету, не в силах успокоиться. Его колотил нервный мандраж.
Что же делать? Сказать главе? Или подождать?
Сколько лет Док бился над проблемой стерильности Дмитрия, и все напрасно, а тут просто подарок судьбы! Ребенок в утробе этой девушки стал его! Да глава будет на седьмом небе от счастья!
Конечно, еще нужно наблюдать, провести ряд анализов, а на большом сроке взять пробу на ДНК – тогда можно будет точно сказать, что этот ребенок имеет геном гибрида.
Нет, радовать главу рано! Вдруг Док ошибается? Что, если девушка не выживет?
Внезапно Док замер у окна. Радость за главу схлынула так же быстро, как волна, а на её место пришел страх. Это же опасное, просто невероятное открытие!
Что будет, если все стерильные гибриды узнают о ребенке главы? Да они точно порвут Дока на части, чтобы повторить эксперимент! Человеческие девушки начнут пропадать, возможно их даже будут ранить, чтобы повторить все пошагово, лишь бы заиметь собственного ребенка. Ведь для оборотня так важна плоть от плоти, кровь от крови. Чужое дитя любому двуликому крайне сложно принять!
Если такая шумиха случится, то другие кланы и стаи не будут молча смотреть на это безобразие. МСО – межклановый совет оборотней – примет меры! Снова загонят гибридов в клетку, как опасных существ.
Ну уж нет! Док больше никогда не хотел в клетку.
Решено! Никому нельзя говорить о том, что произошло. И Дмитрий не должен узнать. Никогда.
– Прости, глава, – произнес вслух Док. – Я вынужден обмануть тебя. Я сделаю так, что ты больше не заподозришь в ней свою пару. Хотя бы на некоторое время…
Дмитрий
Глава клана Иных открыл дверь в палату так, что та встретилась со стеной, как двое любовников – с желанием слиться в одно целое. Облегчение на душе от смерти Плетки не затмевало телесных мук. Сломанные ребра болели так, что не вздохнуть, но Дима не мог отдохнуть, пока не увидел бы девушку. Она засела в голове крепче воспоминаний об изоляторе. В свободную минуту, если Дока не было рядом, мужчина всегда заходил в палату, чувствуя невероятную потребность быть с ней, и молился, чтобы девушка быстрее пришла в себя.
