Ситуация на восточных границах СССР ухудшалась. В 1929 г. произошел советско-китайский вооруженный конфликт на КВЖД, охвативший значительные области Маньчжурии. Сохранялась опасность китайской интервенции на территорию главного в те годы союзника СССР – МНР. Это понимали даже «простые» жители приграничных регионов, среди которых ходили соответствующие слухи.
В китайском Синьцзяне начались восстания мусульманского населения, направленные против власти Пекина. В целом отношения СССР с властями этого региона оставались нормальными даже в период советско-китайского конфликта на КВЖД (очевидно, сказалась фактическая раздробленность Китая в этот период). Однако советская разведка считала, что в Синьцзяне имели опасный для СССР интерес Великобритания и Япония. В Афганистане в конце 1928 г. произошел государственный переворот, в результате которого был свергнут дружественный СССР король Аманулла-хан и к власти пришел Мухаммед Надир-шах, ориентировавшийся на Великобританию. Сильное британское экономическое и политическое влияние продолжало иметь место в Персии.
С начала 1930-х гг., пожалуй, главную роль в восточной политике СССР стал играть японский фактор. В 1931 г. Япония захватила Маньчжурию и часть Внутренней Монголии. В июне 1933 г. советская разведка докладывала о возможности нападения Японии на СССР и МНР. Контролируемые Японией внутреннемонгольские войска имели численность до 18 тыс. человек, которая в военное время могла быть увеличена почти в два раза. Кроме того, Япония могла мобилизовать себе на помощь до 3 тыс. хунхузов, находившихся в приграничных с Советским Союзом районах.
Во внутреннемонгольских селениях Барун-Сунит, Цзун-Сунит и Байминливо японские власти создали школы для подготовки офицеров из числа этнических монголов. Японцы засылали на территорию СССР и МНР своих разведчиков. Так, только с 18 по 20 мая 1938 г. в местности Нумурин-Тохой было задержано 13 человек, среди которых было 9 монголов, 3 китайца и 1 русский.
Во-вторых, форсированная модернизация СССР имела экономические причины (в том числе связанные с подготовкой к войне). Для «кочевых» регионов страны это в первую очередь означало необходимость кардинальной реконструкции сельского хозяйства с целью увеличения производства хлопка и зерна в ущерб мясо-молочной продукции.
Как известно, хлопок применяется для производства не только тканей, но и пороха. В 1920-х гг. правительство СССР поставило задачу освободить страну от зависимости от иностранных поставок хлопка. Для этого необходимо было форсировать расширение хлопковых площадей за счет вытеснения других сельскохозяйственных культур. Так, посевы хлопка в Казахстане к 1929 г. уже увеличились более чем в три раза по сравнению с 1915 г. (с 29,5 тыс. до 93,5 тыс. га), а к 1933 г. был поставлен план довести их до 140 тыс. га. Для государства хлопок в южных регионах был важнее зерна. Зерновые культуры в значительных объемах можно было выращивать и в других регионах СССР, а хлопок – только в небольшой полосе на юге, да и то не везде, так как его культивирование требует большого расхода воды.
Хлопка нужно было настолько много, что власти Советского Союза даже пытались развивать его производство в Афганистане и Западном Китае (Синьцзяне), чтобы устранить «хлопковую зависимость» СССР от Великобритании и других враждебных стран. (Кроме того, развитие производства хлопка в Афганистане должно было дать и политические дивиденды, включая «замирение смежных… районов», что было важным в условиях постоянного трансграничного кочевья и миграции оседлых между СССР и Афганистаном.)
Одновременно необходимо было максимизировать производство зерна. Цель этой программы, во-первых, заключалась в необходимости заготовки хлеба для нужд развернутой в конце 1920-х гг. широкомасштабной индустриализации страны, ведь миллионы рабочих на новых предприятиях и их семьи нужно было кормить. В том числе и в «хлопковых» районах нужно было обеспечить «бесперебойное и достаточное снабжение» хлебом. Зернопроизводящими регионами должны были стать в том числе Казахстан и Калмыкия. Во-вторых, зерно было нужно для продажи за рубеж с целью получения валюты, технологий и машин для индустриализации страны.
Еще одна экономическая причина форсирования модернизации «кочевых регионов» – необходимость максимального изъятия производимой животноводческой продукции в пользу города. Животноводство должно было играть роль ресурса бесперебойного снабжения мясо-молочными продуктами жителей «зерновых» и «хлопковых» районов. Одним из основных регионов для мясного скотоводства и овцеводства был назначен Казахстан. Его руководитель Ф.И. Голощекин провозгласил, что так как в стране установлена пролетарская диктатура, то приоритетом является «снабжение рабочего класса», и задача Казахстана – «снабдить рабочих мясом».
К концу 1920-х гг. в СССР был выявлен огромный сдвиг в распределении валового внутреннего продукта в пользу личного потребления в ущерб накоплению и обороне. С точки зрения властей, это было недопустимым. Для «кочевых» регионов эта проблема была более чем актуальной. Ф.И. Голощекин подчеркивал, что очень вредным является «малая товарность, огромное оседание животноводческих продуктов», «натуральный характер» кочевой экономики, то есть тот факт, что скотоводы все произведенное ими потребляют сами. 29 июня 1930 г. на XVI съезде ВКП(б) Ф.И. Голощекин заявил: «У нас животноводством занимается казанское население, которое хлеба не сеет… При отсутствии хлебоснабжения происходит оседание продукции: раз нет хлеба, едят больше мяса, пьют больше молока». Такая ситуация была характерна для большинства «кочевых» регионов.
Поэтому власти поставили задачу максимизировать изъятие у кочевников производимой ими продукции (мясо, молоко, кожи, шкуры, шерсть и пр.). В обмен кочевникам обещали снабжение хлебом (считалось, что первые «постоянно нуждаются в хлебе»), а также централизованно и планово произведенными промышленными товарами.
Для выполнения этих задач в «кочевых» регионах СССР, как и во всей стране, была начата коллективизация сельского хозяйства. Курс на коллективизацию был провозглашен на XV съезде ВКП(б), который состоялся в декабре 1927 г. В августе 1928 г. было принято Постановление ЦИК и СНК СССР «Об организации крупных зерновых хозяйств», которое поставило задачу организовать такие «зерновые фабрики» и обеспечить получение от них к 1933 г. товарного зерна в количестве не менее 1,65 млн тонн (100 млн пудов).
7 ноября 1929 г. в газете «Правда» была опубликована известная статья И.В. Сталина «Год великого перелома», в которой 1929 г. был объявлен годом «великого перелома на всех фронтах социалистического строительства», в том числе «в развитии нашего земледелия от мелкого и отсталого индивидуального хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию».
В «кочевых» регионах коллективизация имела очень важную особенность – она планировалась при одновременном переводе кочевников на оседлость. Первый секретарь Бурят-Монгольского обкома ВКП(б) М.Н. Ербанов подчеркивал, что «только путем коллективизации мы можем добиться более быстрого темпа ликвидации кочевого и полукочевого хозяйства». В декабре 1929 г. пленум Казахского крайкома запланировал проведение одновременно оседания и строительства крупных совхозов и колхозов. Таким образом, ни о каких «кочевых колхозах», создание которых в 1920-х гг. предлагали некоторые ученые, более не могло идти речи.
