Процесс перевода кочевников на оседлость имел некоторое сходство с борьбой с религией в СССР. Власти сначала думали, что религия сама «отомрет», но, когда этого не случилось, форсировали борьбу с ней – и произошло это тоже на рубеже 1920-х и 1930-х гг. Борьба с религией – это борьба с природной потребностью человека в защите перед лицом не контролируемых им событий. Борьба с кочевой цивилизацией и попытка «переделать» ее в оседло-земледельческую – фактически борьба с самой природой. Начав такую борьбу, власти проявили преступную самонадеянность.
Ошибки в процессе модернизации «кочевых» регионов СССР привели к тяжелым, трагическим последствиям.
Итоги и последствия форсирования
Данные об итогах программы перевода кочевников на оседлость с попутной коллективизацией до сих пор противоречивы (такие особенности статистики, как уже говорилось, были характерны для большинства «кочевых» регионов в тот период).
Очевидно, что к 1932 г. в Казахстане была принудительно переведена на оседлость значительная часть кочевников – от 264 тыс. до 273,6 тыс. хозяйств. Однако в целом, как местные власти ни форсировали этот процесс, свой грандиозный план по полному обоседлению кочевников все равно выполнить не смогли. Т.Р. Рыскулов в письме И.В. Сталину от 9 марта 1933 г. отмечал, что в Казахстане «планы оседания как 1931 г., так и 1932 г. в значительной части сорваны».
К маю 1932 г. в Казахстане было «указано» только 53 % запланированных «точек оседания», из них было утверждено местными властями только 20 %. Были выявлены «несвоевременный отвод зем[ельных] участков», задержка с «планированием землеустроительных работ» и то, что «проекты землеустройства… не всегда доводились до конца». Создание инфраструктуры для оседающих кочевников было провалено, включая строительство населенных пунктов, учреждений здравоохранения и образования (школы были «абсолютно ничем не оборудованы, нет ни парт, ни скамеек, ни классной доски. Учащиеся сидят на голой и грязной земле… Столов и никаких наглядных пособий нет»).
В других «кочевых» регионах форсирование было больше связано с процессом не обоседления, а коллективизации кочевых хозяйств (форсирование коллективизации шло по всей стране). План оседания кочевников был сорван во всех регионах.
В Киргизии к 1 августа 1933 г. осели только 21,9 % кочевых хозяйств, хотя в некоторых местах республики этот процент был выше – так, например, в 1934 г. в Кочкорском районе 3 тыс. хозяйств осело и 4 тыс. – еще кочевали.
В Бурятии в 1931 г. наметки строительства для оседающих кочевников были выполнены только на 5–6 %. Замнаркома земледелия Бурят-Монгольской АССР Фомичев в сентябре
1931 г. отмечал, что, хотя на оседание была выделена основная доля всех вложений по земельной реформе (23 тыс. руб. в 1931 г.), местные власти уделили недостаточно внимания «вопросам оседания». Вразрез с планами здесь коллективизация шла раньше оседания – так, Наркомат земледелия РСФСР выявил, что в 1931 г. в Бурятии были «охвачены оседанием» именно уже созданные колхозы (50 % в 1931 г. и 84 % в 1932 г.). По данным ВЦИК, к 1 августа 1933 г. в Бурятии осело всего 11,8 % кочевников.
Данные по оседанию в Калмыкии противоречивы. В одном документе говорится, что в 1930 г. обоседленные хозяйства составляли 81,5 %, кочевые – 18,5 %. Однако по результатам 1931 г. был сделан вывод, что «Калмыкия мало сделала, чтобы решить вопросы оседания». М.С. Горяев и В.Н. Авлиев считали, что к
1932 г. 70 % калмыцких хозяйств было переведено на оседлость. Но, поданным ВЦИК на 1933 г., план обоседления был выполнен всего на 4 %. Власти констатировали «фактически… полный срыв работы по оседанию», так как «все мероприятия ограничились выбором точек и заготовкой стройматериалов».
В Нижне-Волжском крае на оседлость переводились местные казахи и частично откочевники из Казахстана (всего их было 2249 хозяйств). В 1931 г. было охвачено работами по оседанию 640 хозяйств, в 1932 г. – еще 440 хозяйств. В реальности осели к 1 августа 1933 г. всего 1,08 % хозяйств.
В Каракалпакии обоседление производилось в основном в поливных хлопковых районах. В 1931 г. было фактически устроено 1751 хозяйство (88 % от плана). Тем не менее к 1 августа 1933 г. в республике были переведены на оседлость всего 2,4 % кочевых хозяйств.
В Горном Алтае по результатам 1931 г. была «полностью сорвана работа по оседанию». В 1931 г. оседанием было охвачено 547 хозяйств, в 1932 г. – 1000 хозяйств. Осели на 1 августа 1933 г. 1,5 % хозяйств.
В Хакасии также было сделано очень мало. Резолюция 1-й Хакасской областной конференции ВКП(б), состоявшейся 3–6 февраля 1931 г., вообще не содержала сведений о переводе кочевников на оседлость.
В Тофаларии власти в 1930 г. постановили, что при осуществлении перевода кочевников на оседлость «необходимо в перспективе иметь задачу их коллективизации». Большая часть тофаларов в том году продолжала вести кочевой образ жизни.
Данные в целом по СССР тоже являются противоречивыми. По неполным сведениям, имевшимся у НКЗ РСФСР, к январю 1934 г. было учтено 576 720 кочевых и полукочевых хозяйств. В 1930–1932 гг. было охвачено оседанием 309 тыс. хозяйств, из которых фактически осели 110 тыс. Однако есть и другие данные: в 1930–1932 гг. в обоседление было вовлечено 242,6 тыс. хозяйств, и к началу 1933 г. осели 70,5 тыс. хозяйств. Число хозяйств, которые все еще кочевали, составляло 402 тыс. Таким образом, точных данных нет ввиду сложности, а порой и невозможности учета кочевников, а также эфемерности самого факта оседания (сегодня кочевники осели, а завтра опять ушли).
Результаты коллективизации, видимо, можно выяснить более точно. В Казахстане в 1929 г. было коллективизировано 7,2 % хозяйств, к 1 августа 1930 г. – уже 31,1 %, к 1 октября 1931 г. – 64,9 %, что также говорит о форсировании этого процесса в 1930–1931 гг. Власти рапортовали, что в регионе было создано «7690 колхозов вместо 763 тыс. мелких и мельчайших единоличных хозяйств». Хотя на 1930 г. был поставлен план охватить регион колхозами на 100 %, но, очевидно, этот процесс затормозили после выхода в марте 1930 г. статьи И.В. Сталина «Головокружение от успехов» и произошел массовый выход казахов из колхозов.
В Киргизии в 1928 г. было 2 совхоза, в 1934 г. – уже 25 крупных животноводческих совхозов. К 1 января 1934 г. было создано 1338 колхозов. В Бурятии к 1932 г. было коллективизировано 65 % хозяйств. В Горном Алтае коллективизация отставала – в 1929 г. в колхозах было всего 4 % алтайских хозяйств, к маю 1930 г. – 18,2 % всех хозяйств. В Хакасии в 1933 г. было всего 3 колхоза.
К январю 1934 г. всеми видами землеустройства было охвачено более 22,6 млн га земель, занятых кочевым населением.
В 1930–1932 гг. в РСФСР было израсходовано на программу оседания кочевников 72,884 млн руб., в том числе в Казахстане – 45,182 млн руб. (62 %). В 1933 г. расходы составили 22,131 млн руб. и 14,6 млн руб. (64 %) соответственно. (По другим данным, было выделено бюджетных и внебюджетных средств к 1 января 1933 г. – 70,032 млн руб., в 1933 г. – 20,472 млн руб.)
