Однако, как уже говорилось, помощь часто не доходила до населения – так, из отпущенных центром в четвертом квартале 1932 г. и первом квартале 1933 г. 600 тыс. пудов и оставшихся с 1932 г. 280 тыс. пудов хлеба казахские власти разна-рядили 783 158 пудов, а попало населению лишь 11 066 пудов (и то, видимо, не полностью). В Калмыкии местные власти оказывали помощь голодающим, но разово и в небольшом размере.
Осознание трагической ситуации с голодом в «оседлых» регионах СССР произошло еще позднее – в конце 1932 г. Власти стали пытаться оказать помощь голодавшим. Но было уже слишком поздно, чтобы спасти всех.
Таким образом, форсирование модернизации «кочевых» регионов, принявшее форму ликвидации кочевой цивилизации, привело к трагическим последствиям – прежде всего к голоду и смерти людей, а также к снижению поголовья скота. Причинами голода были изъятие местными властями у кочевников мяса и зерна в рамках заготовок. Кроме того, эти кампании совпали по времени с неурожаем, а в Калмыкии зимой 1930/31 г. еще и произошел падеж скота в результате «зуда». Причинами падения поголовья скота в «кочевых» регионах были государственные мясозаготовки, убой скота его хозяевами (чтобы не отдавать государству), падеж от бескормицы и эпизоотий, а также угон откочевниками в другие регионы и за границу. Возможно, что часть скота, который считался «павшим», была выведена кочевниками далеко в степи и спрятана от глаз властей.
В.П. Данилов и И.Е. Зеленин сделали вывод, что голод в СССР, «особенно скотоводов и земледельцев Казахстана», был геноцидом крестьянства. Следует отметить, что это не так – геноцид подразумевает запланированное убийство, однако в СССР голод и смерть людей не планировались ни центральными, ни местными властями. Тем не менее это не извиняет трагических ошибок, которые совершили чиновники, стремясь выполнить и перевыполнить программу мясо- и хлебозаготовок, что и стало причиной голода и смерти людей.
Наиболее сильным по размаху форсирование модернизации «кочевых» регионов было в Казахстане, и именно там оно привело к наиболее трагическим последствиям. Таким образом, это форсирование изначально было негодным начинанием, которое нельзя было воплощать в жизнь.
Сопротивление кочевников
Кочевники не оставались безучастными к тем методам форсирования обоседления и коллективизации, которые применяли по отношению к ним власти. Наиболее мягкой формой реакции было распространение «антиправительственных» настроений.
Так, в 1930 г. в Балхашском районе Казахстана ходили слухи, что оседание «является ловушкой», так как при помощи него «власти… стремятся установить более крепкий контроль над имуществом… чтобы можно было обложить его более высокими налогами», ведь в оседлом состоянии «каждый предмет, каждая мелочь на счету, и тогда станет труднее жить». Также распространялись слухи о «бандах», действовавших в Каракумах, и о начавшейся или близящейся войне.
В Бурятии в 1931 г. ламы и кулаки, как сообщало ОГПУ, вели среди населения агитацию «о неизбежности войны и свержении советской власти в текущем году», утверждая, что «жизнь… идет все к худшему», так как «середняков и бедняков окончательно советская] власть разоряет». Ходили слухи, что на Шилке и Амуре появились белые, которые «уничтожают коммунистов и комсомольцев». Некоторые ламы говорили, что в результате коллективизации в Забайкалье «появится много русских, жизнь изменится» – очевидно, в худшую сторону.
Косвенное сопротивление проявилось в том, что кочевники сделали вид, будто «поддались» властям, а на самом деле сохраняли внутреннюю структуру своего общества. «Родовые авторитеты» продолжали контролировать низовые советские органы, причем местная власть с этим боролась явно недостаточно. В декабре 1933 г. было выявлено, что в Наукатском районе Киргизии «хозяевами» кишлака и аула оставались амины (старосты), которые «властвуют безраздельно при помощи десятников», а советской власти там по-прежнему «не существует». «Родовые авторитеты» подкупали уполномоченных по заготовкам, оказывали воздействие на председателей аульных советов, точно как это было и в 1920-х гг. Как уже говорилось, львиная доля государственной помощи, которая выделялась оседающим кочевникам, попадала к родовым властителям. Так, в аулсоветах № 2 и 7 Тургайского района (Казахстан) скот от государства получили «бывшие» баи. Созданные в рамках коллективизации ТОЗы формировались по родовому признаку, а если в ТОЗе было объединено несколько родов, в них возникали «трения», присущие родовой борьбе между кочевыми обществами.
Активное сопротивление кочевников состояло прежде всего в сокрытии и забое скота, отказе от сдачи «излишков» хлеба. Тысячи людей в «кочевых» регионах были осуждены за расхищение сотен тысяч голов скота (по данным ВЦИК – «это только те, кто попался»). На самом деле, очевидно, в ряде случаев это была не «кража», а просто кочевники забирали обратно свой «коллективизированный» скот.
Наиболее сильная реакция кочевой цивилизации на действия властей проявилась в восстаниях, участии в басмаческом движении и откочевках. Как известно, акции неповиновения в период массовой коллективизации вспыхнули по всей стране: в 1930 г. в СССР произошло свыше 14 тыс. волнений, манифестаций, массовых беспорядков, бунтов и пр., в которых приняли участие 3 млн крестьян. Не обошло это явление и «кочевые» регионы.
В Казахстане выступления начались во второй половине 1929 г. Сначала они имели локальный характер, а с февраля 1930 г. приобрели широкий размах, в том числе из-за обострения ситуации, вызванного постановлением ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г. о полной конфискации имущества кулаков и их депортации. Восстания охватили многие районы – Сузак, Иргиз, Приаральские Каракумы, Балхаш, Сарканд. Хотя к маю 1930 г. бунты были подавлены, в 1931 г. новая волна выступлений прокатилась по всему Казахстану из-за развернутых властями скотозаготовок, которые привели к голоду. Выступления были как мирными, так и вооруженными. В том числе в поисках пищи люди нападали на государственные бойни «Союзмясо» и разграбляли их. За два неполных года в Казахстане произошли 372 восстания, в которых приняли участие более 80 тыс. человек.
В Адаевском округе Казахстана вооруженное сопротивление властям было наиболее сильным и продолжительным. Восстанию способствовало то, что этот регион и так был наименее советизированным, а к апрелю 1930 г. в западном Казахстане советская власть и парторганизации остались только в крупных населенных пунктах.
Непосредственные причины Адаевского восстания состояли, во-первых, в недовольстве «родовых авторитетов» принятым в апреле 1929 г. решением властей об упразднении Адаевского округа и разделе его между Гурьевским и Актюбинским округами. Родовые властители выступили против этого, посчитав, что ликвидация округа станет шагом для усиления государственного нажима на кочевников. Второй причиной восстания был протест против переселения кочевых хозяйств. Так, 1500 казахских хозяйств были переселены в Актюбинский округ с целью посадить их на землю. Однако они прогнали уполномоченных и вернулись домой. В-третьих, как и во многих других местах, причиной восстания стали преступные «перегибы» и злоупотребления: средства, выделенные государством на оседание, растаскивали местные партийные и советские деятели, а продовольственную помощь распродавали уполномоченные, которые должны были ее раздавать бесплатно.
