Однако гораздо больше у цыган было отличий от других кочевых народов, которые делали первых «особым случаем» отношений между государством и кочевниками. Цыгане не имели «своей» этнической территории и кочевали в совершенно разных регионах СССР. Кроме того, их миграции не были связаны с определенными производственными процессами или сезонными сельскохозяйственными циклами. Таборные цыгане вели скорее «бродячий» образ жизни, который сильно отличался от регламентированного кочевания традиционно кочевых народов, занимавшихся скотоводством.
Цыганские таборы надолго оседали около селений и городов только на зиму, летом же кочевали с места на место, нигде долго не задерживаясь. Интересно, что в рассматриваемый период в жизни таборных цыган появилась новация «в духе прогресса» – их перемещение стало происходить не только на лошадях, но и поездами.
Полукочевые цыгане также вели образ жизни не такой, как у «обычных» кочевых народов. Они мигрировали из одной местности в другую, снимая на короткое время жилые помещения у местного населения. Определенных занятий они не имели и выполняли разного рода случайную, временную работу. Власти отмечали, что положение таких цыган было «исключительно тяжелым, особенно зимой». Они жили в нетопленых и необорудованных бараках, без достаточного количества коек и зачастую спали вместе с детьми на грязном полу.
Оседлые цыгане еще с дореволюционных времен жили во многих городах страны – например, в Москве, Твери (Калинине) и Туле. В этом тоже проявлялось отличие от «обычных» кочевых народов, так как представители последних, переходя на оседлость, в основном оставались в сельской местности и продолжали заниматься сельским хозяйством.
После Октябрьской революции и особенно после начала массовой коллективизации произошло ухудшение положения цыган. Инспектор Московского областного земельного отдела в 1933 г. докладывал, что «положение цыганской бедности – кошмарное». После начала коллективизации и освоения пустующих земель цыганские таборы лишились территории для кочевания. Начался приток цыган к Москве из всех регионов СССР, так как там было «легче достать хлеба» (то есть найти заработок).
В 1920-х и начале 1930-х гг. в СССР активно обсуждалась идея перевода кочующих цыган на оседлый образ жизни. Бытовало мнение о невозможности советизации цыган в условиях кочевания. Так, Лысковский уездный исполком (Нижегородская губерния) сообщал, что «работы среди цыган… не ведется, ввиду того что цыгане в большинстве своем ведут не постоянную, а кочующую жизнь… Не представляется возможным вести какую-либо политико-воспитательную работу среди цыган». Власти подчеркивали, что цыгане «изолированы… от производственной жизни», что было неприемлемым для Советского государства, где каждый человек был обязан трудиться.
Цыганская интеллигенция пробовала перестроить жизнь народа на новых началах. Среди сторонников такой модернизации были партиец А.С. Таранов, музыкант И.И. Ром-Лебе-дев, поэт М. Безлюдский, инструктор Отдела национальностей В ЦИК по работе с цыганами И.П. Токмаков. В 1926 г. был создан Всероссийский союз цыган, который пытался помогать государству в советизации цыганского населения. Однако в 1929 г. союз был распущен из-за обвинений его руководства в ошибках – в частности, из-за того, что в составе правления из 23 человек было 9 «барышников» (торговцев).
Одновременно советизация и перевод цыган на оседлость были институционализированы самим государством. Цель такой политики заключалась в приобщении этого народа к «общественно полезному труду». 1 октября 1926 г. было издано постановление ЦИК и СНК СССР «О мерах содействия переходу кочующих цыган к трудовому оседлому образу жизни». Цыгане, желавшие перейти на оседлость, получили право на первоочередное наделение землей и другие льготы, установленные для переселенцев. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О наделении землей цыган, переходящих к трудовому оседлому образу жизни», принятое в феврале 1928 г., предписало местным властям наделять цыган землей, а в случае отсутствия таковой – содействовать их переселению. Оседавшим цыганам выдавалось пособие в размере от 500 до 1000 руб. для обзаведения хозяйством.
Курс на форсирование оседания цыганского населения был взят в 1932 г., после начала массовой коллективизации в СССР. Власти констатировали слабость результатов прежней работы в этой сфере. Так, Наркомат земледелия все еще не назначил области и районы, где можно было устроить цыган в сельском хозяйстве, а на местах в целом «недооценивали значение работы среди трудящихся цыган». В июле 1933 г. Управлению землеустройства НКЗ РСФСР было поручено «во время зимних стоянок цыганских семей обеспечить учет и подготовку их к переходу на оседлое хозяйство». Планировалось подселять цыган в существующие колхозы, а также организовывать для них новые колхозы и артели. Таким образом, политика государства была ориентирована именно на сельскохозяйственное переселение и оседание цыган (города в качестве места оседания стали рассматриваться намного позднее – в 1950-х гг.). Характерно, что цыган власти пытались «поймать» именно во время зимовок, когда они были наиболее «уловимы». В этом было еще одно отличие от других кочевых народов, которых в основном пытались перевести на оседлость в течение летнего периода.
В стране стали создаваться цыганские колхозы. Создавая их по национальному признаку, государство пошло на уступки цыганам, так как они хотели работать уже сложившимися коллективами (таборами), которые формировались на основе родственных, патриархальных связей. Кроме того, в рамках оседания происходил переход к совершенно новым для цыган видам деятельности – земледелию, кустарно-ремесленному или фабричному производству, строительству. (Другие кочевые народы, оседая, оставались в привычной для них сфере экономики.)
К концу 1935 г. были организованы цыганские колхозы «Нэво дром» («Новый путь») в Марийской АО, «Красная звезда» в Воронежской области. Они получили кредиты от государства. В 1936 г. было решено организовать 17 новых цыганских колхозов и активизировать мероприятия по переводу цыган на оседлость. Планировалось в 1937 г. переселить тысячу семей, из которых 400 должны были приселить в уже существующие колхозы, а для 600 – создать шесть новых колхозов.
Так, из ста цыганских семей, кочевавших в Белоруссии, было запланировано организовать новый колхоз на землях одного из ликвидируемых совхозов, граничивших с территорией Западной области. Этим вопросом занимался непосредственно Переселенческий отдел НКВД, который просил белорусские органы «добиться скорейшего разрешения в СНК БССР» этого вопроса.
Двести цыганских семей было запланировано разместить в Барышевском районе Киевской области, Днепродзержинском и Приазовском районах Днепропетровской области. Там были ликвидированы совхозы, и их территория была передана колхозам, которые, как предполагалось, «не могли полностью освоить эту землю». Это давало возможность поселить там цыган.
В 1936 г. в деле перевода цыган на оседлость стали отмечаться сдвиги – так, на Украине местные власти изъявляли желание заниматься этим вопросом. Положительная реакция поступала и со стороны «целевой группы» – самого цыганского населения. В Западной области было выяснено, что «желающих кочевников вступить в цыганские колхозы очень много». На Украине кочующие цыгане, когда узнавали о создании где-либо цыганского колхоза, являлись туда и требовали, «чтобы их приняли, угрожая в противном случае местью».
