В политическом плане кочевники также страдают от своей «невидимости». У властей Афганистана широко распространено убеждение, что кочевники живут яркой, но отсталой жизнью, которая имеет мало ценности в современном мире. Поэтому большинство экспертов и афганские чиновники уверены в том, что кочевники сначала должны быть переведены на оседлость, а потом уже им можно будет помогать. Правительство Афганистана при поддержке международных доноров разработало программу реконструкции страны, которая включает в себя выдачу грантов семьям, выбранным местными властями. Однако в процессе разработки этой программы нужды кочевых обществ были проигнорированы, и их вовлечение в процесс оказания помощи является проблематичным.
Иран
В Иране кочевое население проживает на севере (шахсевены, афшары в Иранском Азербайджане), юго-западе (кашкаи, бахтиары, арабы в области Фарс) и востоке страны (туркмены). В начале XX в. численность кочевников в стране составляла 2,9 млн человек, что составляло почти треть населения страны.
Историю взаимоотношений Ирана с кочевыми народами можно описать как долгие попытки государства перевести их на оседлость, которые чаще всего имели очень малый успех. Отношения кочевников с Персидским государством были трудными, что было сравнимо с аналогичными процессами в Европе и других частях света. Власть в Персии закономерным образом выступала на стороне оседлого населения.
Контроль за кочевыми племенами Фарса всегда вызывал беспокойство тегеранского правительства. С одной стороны, эти племена не поддавались ассимиляции, укрепились в горах, были хорошо вооружены, держались в изоляции от государства и часто были ему враждебны. С другой стороны, власти были вынуждены вмешиваться в дела племен из-за постоянных конфликтов, связанных с «правом на проход» кочевников через земли оседлого населения и с ущербом, причиняемым каждый год урожаю этими «проходами».
В XVII в. власти Персии переселили на северо-восток страны часть курдского населения – эта акция была осуществлена «исключительно для борьбы с туркменами-аламанщиками» (кочевниками, занимавшимися грабежом и разбоем), и курды «оставались врагами с туркменами» как минимум до 1920-х гг.
Надир-шах (правил в 1737–1746 гг.) и некоторые представители династии Каджаров (1795–1925) пытались применять метод «разделяй и властвуй» – создавали и разрушали конфедерации племен, признавали и свергали местных вождей, давали им землю и власть над племенами, а также воздействовали на создание и деятельность местных политических групп.
Властям Персии удавалось достичь некоторых целей. Так, некоторые правители смогли использовать кочевников юга как военную силу. До 1867 г. некоторые племена (кашкаи и арабы) поставляли тысячные контингенты солдат в персидскую армию. Кроме того, власти использовали кочевников друг против друга – для усмирения племени, вышедшего из повиновения, правительство призывало в помощь своим войскам другое племя, враждебное первому.
Кочевники, разумеется, не желали переходить на оседлость. Так, шахсевены, жившие на севере Персии, когда к их местам расселения в XIX в. придвинулись границы Российской империи, ощутили, что они «попали в котел». Стало недостаточно места для пастбищ, часть которых оказалась на территории России. Тем не менее даже в этих условиях они не были заинтересованы в оседании, так как оно потребовало бы много сил и затрат на искусственную ирригацию. Еще одной традиционной причиной нежелания оседать было то, что в глазах шахсевенов земледелие не было уважаемым занятием. То же самое было характерно для кочевников в других регионах Персии.
Со временем положение кочевых народов Персии стало ухудшаться. С увеличением числа деревень и посевных площадей в зоне кочевий участились конфликты между кочевым и оседлым населением. Персидские туркмены лишились возможности грабежа оседлых соседей (аламана) – сначала из-за того, что в конце XIX в. придвинулись границы России, а затем потому, что этому помешала Великобритания, которая оккупировала Персию в 1918 г.
Ухудшение ситуации способствовало переходу кочевников на оседлость. Их массовое оседание наблюдалось в Персии с 1880-х гг. К 1892 г. на пути к оседанию находилось 4 тыс. кашкаев. К 1913 г. некоторые части Фарса полностью осели. Племя теймури (чараймаки) на северо-востоке страны до 1914 г. больше занималось скотоводством, а к концу 1920-х гг. «стало увлекаться земледелием, считая последнее более солидным и постоянным занятием», и «проявляло желание приобретать взамен своего скота земли». Племя инанлу (афшары), которое «ранее было кочевым и проявляло особую непокорность центральной власти», под давлением государства в 1916 г. «принуждено было, оставив грабежи и разбои, в большей своей части перейти на оседлое положение и занялось земледелием».
Причиной активизации оседания, кроме расширения распашки земель на «кочевых» территориях, была и глобализация экономики, в том числе выход на мировой рынок высокотоварных фермеров Америки, Австралии, Новой Зеландии, а также развитие современных средств транспорта и путей сообщения.
Тем не менее конфронтация между государством и кочевниками продолжалась. В 1924 г. разведотдел штаба Туркестанского фронта сообщал, что «отношение большинства кочевых и полукочевых племен к центральному правительству – недружелюбно». Ярко это проявилось во время туркмено-курдского восстания 1924–1926 гг. В 1929 г. советская разведка констатировала, что «отношение курдов и туркмен… к своему правительству безусловно враждебное». Таким образом, к движению кочевников, направленному против власти, примкнули и оседлые курды.
В своем противостоянии с кочевниками правительство Персии по-прежнему пыталось использовать внутриплеменную борьбу. Так, между племенами кашкаев и хамсе (последние в основном перешли на оседлость) издавна были постоянные конфликты из-за пастбищ. Эта борьба к концу 1920-х гг. приобрела новую, политическую окраску, и в нее втянулись другие племена, как Фарса, так и соседних провинций, которые выступали за ту или другую сторону. Правительство, в свою очередь, всячески поддерживало племя хамсе (очевидно, потому, что после перехода на оседлость оно стало ментально «ближе» к властям). Кроме того, власти старались ударить по административной верхушке кочевых обществ (ханам) и опереться на основную массу кочевого населения – например, так было сделано при ликвидации Макинского ханства в 1924 г.
Первый представитель династии Пехлеви Реза-шах (правил в 1925–1941 гг.) известен своими наиболее мощными действиями в отношении кочевников. Он взял курс на централизацию страны, для чего решил принудительно перевести кочевников на оседлость и ликвидировать власть местных вождей. Одной из целей Реза-шаха было также защитить крестьян от грабежей со стороны кочевников.
Прямой государственный контроль был распространен до нижних уровней племенной структуры кочевников. Борьба с властью вождей велась путем арестов, казней, изгнания, отмены титулов, конфискации их земель или обмена их на другие в отдаленных частях страны. (Так, предводитель кашкаев Солат-эд-Доле был депортирован в Тегеран, где умер в 1935 г.) Государство пыталось организовать призыв молодежи кочевых племен в центральные вооруженные силы. В Фарсе началась постройка деревень.
