Деятельность военспецов наглядно обрисовал видный партийный деятель, член РВСР С.И. Гусев: «Мне пришлось работать в двух армиях и в трех штабах, начиная с августа 1918 года, я перевидал несколько сот офицеров, как кадровых, так и военного времени, как опытных и знающих, так и малоопытных и малознающих, как талантливых, так и не блещущих талантами, как усердных, так и с “ленцой”, но все работали, каждый по своим способностям. А многие работали не покладая рук, недосыпали, недоедали, многие вместе с[о] своими частями переносили невзгоды боевой жизни, героически сражались и героически умирали»
[253].
Военспецы участвовали практически во всех сферах строительства Красной армии. Немало военспецов нашли себя на службе в различных советских учреждениях, в том числе в военных комиссариатах. Неотъемлемой составляющей их деятельности была военно-педагогическая и военно-научная работа. В Гражданскую войну такая деятельность была еще и способом уклонения от прямого участия в братоубийственном конфликте при наличии стабильного места службы в тылу
[254]. Что касается военно-научной и военно-педагогической деятельности, заниматься этими вопросами военные специалисты могли успешнее, чем их оппоненты в антибольшевистском лагере. Связано это прежде всего с центральным положением Советской России. Именно в центре страны, в Москве и Петрограде, были сконцентрированы сохранившиеся от старой России военно-учебные заведения, главные военные библиотеки и архивы, существовала развитая полиграфическая база для издания научных трудов.
В Москве в 1918–1920 гг. издавался военно-научный журнал «Военное дело», на страницах которого печатались статьи как по актуальным событиям Гражданской войны, так и на военно-теоретические и военно-исторические темы, обобщался опыт Первой мировой, предоставлялась возможность для ведения острых дискуссий. Выпуск журнала и развитие военной мысли в РККА активно поддерживал председатель РВСР Л.Д. Троцкий. Журнал пользовался популярностью в среде военной интеллигенции и среди партийных военных работников. Дискуссии в журнале порой отличались немалой остротой. Показательно, что беспартийные военспецы на страницах журнала могли свободно полемизировать с большевистскими лидерами. Например, известный военный ученый бывший генерал А.А. Свечин в подзаголовке своей статьи «Милиция как идеал» указал: «Критика тезисов Л. Троцкого»
[255]. Никаких негативных последствий для Свечина такая публикация не имела. Правда, Троцкий опубликовал в журнале свой ироничный ответ «Программа милиции и ее академический критик»
[256]. Трудно представить, чтобы офицер в Российской империи мог спорить в таком ключе с военным министром и не поплатился бы карьерой. В этом отношении первые годы большевистской власти представляли куда боUльшую свободу для творчества. В Советской России издавались и другие военные журналы, в том числе ориентированные на менее взыскательную и подготовленную аудиторию – строевых командиров и рядовых красноармейцев.
Целая плеяда военных специалистов трудилась в комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914–1918 гг. при Всероссийском главном штабе. Одним из важных центров военно-научной мысли постепенно стала академия Генерального штаба РККА, в которой преподавали многие видные военные ученые. Академия также осуществляла свою издательскую деятельность.
Следует подробнее остановиться на вопросе нелояльности военспецов. Талантливые и популярные у красноармейской массы военачальники, обладавшие лидерскими качествами и харизмой вождей, вызывали обеспокоенность большевистского руководства, опасавшегося развития событий по бонапартистскому сценарию, когда на гребне революционной волны могла родиться военная диктатура. По этим причинам популярных военных руководителей старались устранять. В этом отношении показательна расправа большевиков с возглавившим 2-ю Конную армию бывшим войсковым старшиной Ф.К. Мироновым, арестованным по ложному обвинению и расстрелянным в тюрьме в 1921 г.
[257]
«Никто не может быть опаснее офицера, с которого сорвали погоны», – говорил коммунист Карл Радек
[258]. Опыт российской Гражданской войны подтвердил правоту этих слов. Многие офицеры, претерпев в 1917–1918 гг. невиданные прежде унижения, мечтали о реванше. Соответственно, в Красной армии не могли не возникнуть разнообразные подпольные антибольшевистские организации. В начале Гражданской войны такие организации были распространены едва ли не по всей территории Советской России. Современник отмечал, что «в январе 1918 года в России существовало множество контрреволюционных организаций, возглавляемых гражданскими и в основном военными лицами. По крайней мере десять офицеров из моего бывшего полка, живших в Москве, состояли в этих тайных организациях… Несмотря на всю конспирацию, большинство подобных организаций действовали крайне непрофессионально. Кроме того, в их рядах были предатели и шпионы… во всех этих тайных организациях витал дух романтики. Они могли существовать лишь до той поры, пока у большевиков не была налажена служба тайной разведки»
[259].
Вместе с тем на целом ряде ответственных постов в Красной армии оказались агенты белых. Крупным белым агентом являлся начальник штаба Северо-Кавказского военного округа, а позднее помощник командующего Южным фронтом бывший генерал-майор А.Л. Носович, осенью 1918 г. бежавший к донским казакам
[260].
