Показателем слабости военной системы белых и фактического отсутствия централизации и единоначалия стало и то, что в период конфронтации опиравшегося на Японию атамана Г.М. Семенова с Верховным правителем адмиралом А.В. Колчаком первый осуществлял собственные массовые производства в генеральские чины. При этом 30 из 35 генералов, произведенных Семеновым в 1918–1921 гг., в первой половине 1918 г. служили в его Особом Маньчжурском отряде, то есть являлись лично преданными ему проверенными людьми с боевым опытом Гражданской войны
[504]. Фактически речь шла о создании Семеновым собственной генеральской группировки. Среди семеновских производств можно отметить генерал-лейтенанта Ф.Л. Глебова, произведенного в этот чин в сентябре 1921 г. Чин генерал-майора Глебов получил в октябре 1920 г. в возрасте 32 лет, а на 1917 г. был всего лишь хорунжим. Генерал Будберг писал, что семеновские начальники «присваивают себе небывалые титулы, пугачевские производства и никогда не заслуженные георгиевские кресты»
[505].
Децентрализованные производства в высокие чины, общность принадлежности к тому или иному казачьему войску или учреждению, объединение вокруг какого-либо военного вождя – все это вело к формированию офицерских и генеральских группировок и землячеств. Группировки офицеров разобщали командный состав, боролись друг с другом и нередко играли политическую роль, а их представители отстаивали и лоббировали коллективные интересы. Например, такую сплоченную группу образовали сотрудники Военной академии, оказавшейся на Востоке России. «Академическая группировка» сыграла видную роль в событиях омского переворота 18 ноября 1918 г. и прихода к власти в качестве Верховного правителя адмирала А.В. Колчака
[506].
У истоков Белого движения на Востоке России стояли, как правило, молодые штаб-офицеры, которые достаточно быстро получили генеральские чины. Ускоренное чинопроизводство продолжалось и в дальнейшем. Такая кадровая политика вела к появлению «выскочек» и «вундеркиндов», вызывала недовольство старых заслуженных генералов, получивших свои чины в результате многолетней службы (до Февральской революции правом производить в генеральские чины обладал лишь император). Генералы дореволюционного производства на должностях начальников дивизий и командиров корпусов были единичны и в основном себя в условиях Гражданской войны не проявили. Генеральская молодежь, вполне естественно, не собиралась уступать старшему поколению. Тем более что многие молодые генералы обладали значительными заслугами перед Белым движением. На это накладывалась специфика Гражданской войны, которую старые офицеры не всегда могли уловить и должным образом перестроиться
[507]. Отзвуки противоречий сохранились даже в эмиграции. Так, генерал В.М. Молчанов, получивший первый генеральский чин в 33 года, заявил критиковавшему «выскочек» заслуженному генералу А.П. Будбергу, который был на 17 лет старше: «Вы, барон Будберг, занимали пост военного министра – Вы укрылись! А почему Вы не пошли командовать корпусом, почему Вы не пошли командовать дивизией? Наладить это дело? Простите, потому что Вы не были подходящи для этого. Потому что Вы знали: дивизия, по-вашему, – это 14 тысяч штыков, а мы дивизией считаем – у нас до 1500 штыков доходило. И выполняли дивизионные задачи»
[508].
Генерал А.Н. Пепеляев, ставший генерал-майором и генерал-лейтенантом в возрасте 27 лет, был противником привлечения на командные посты старого офицерства. Он писал другому такому же молодому генералу Р. Гайде в июне 1919 г.: «Нельзя пополнять недостатка в офицерах старыми начальниками. В нашей армии, требующей чрезвычайной напряженности работы для одержания победы, не место старым рутинерам, безвольным и апатичным, неспособным бороться за идею возрождения; они разложат нашу так же быстро и хорошо, как разложили царскую. Не все они таковы, среди них имеются выдающиеся люди неослабевшей энергии, к которым присоединяется лишним плюсом опыт зрелых лет, таков, например, начдив
[509] 16-й Сибирской генерал-майор Шаров, пошедший, несмотря на свои 54 года, добровольцем в армию и оказавшийся выдающимся по энергии начальником. Но необходим строжайший выбор только исключительных начальников»
[510].
Еще в начале ноября 1918 г. был издан приказ главнокомандующего генерала В.Г. Болдырева о приостановке чрезмерно ускорившегося чинопроизводства. Предписывалось делать представления о производстве лишь за особо выдающиеся подвиги, а в остальных случаях ограничиваться объявлением благодарностей
[511]. В войсках Колчака командующие армиями в июне 1919 г. получили право производить офицеров в чины до капитана включительно
[512]. Вышестоящие производства осуществлялись приказами Верховного правителя и Верховного главнокомандующего. 28 августа 1919 г. последовал приказ Верховного правителя и Верховного главнокомандующего № 179 о том, что в генеральские чины вне театра военных действий разрешалось производить лишь за боевые отличия и за особые государственные заслуги.
Как свидетельствовал генерал М.А. Иностранцев, «в Сибири чувствовался вообще большой недостаток офицеров Генерального штаба, что при ответственной и требующей больших и специальных знаний работе созидания армии должно было очень серьезно давать себя чувствовать. На фронте действующих
[513] против большевиков войск недостаток тех же специалистов также был настолько силен, что многие ответственные должности в штабах были заняты совсем молодыми, не имеющими никакого опыта офицерами, зачастую имеющими и минимальное военное образование»
[514].
Нельзя назвать слаженной и работу штабов. Между различными штабами были развиты дух соперничества и антагонизм, что особенно ярко проявилось в вопросах взаимодействия колчаковских армий в период весеннего наступления 1919 г. Когда на фронте Западной армии начались неудачи, командующий Сибирской армией и его штаб вместо оказания немедленной поддержки явно и недальновидно радовались неудаче своего соседа слева
[515]. Очень скоро красные перебросили часть освободившихся при разгроме Западной армии войск против Сибирской армии, и ее командующий повторил печальную судьбу предшественника. По свидетельству генерала С.А. Щепихина, в штабе 2-й армии в конце 1919 г. «ни спайки, ни даже простого содружества в работе не было и в помине… все чины сидели по своим углам, не имея особого желания встречаться и общаться с другими работниками штаба»
[516]. Конфликты генералитета разъедали тыл, что особенно ярко проявилось в период неудач белых.
