Не позднее декабря 1579 г. Шуйский возвращается из Новгорода на псковское воеводство
[220].
На протяжении первой половины 1580 г. в Москве всерьез опасаются удара польских войск по русской Ливонии или по Смоленщине. Псковский воевода получает приказ возглавить трехполковую (затем пятиполковую) рать, которой ставится задача противодействовать Баторию на этих участках литовско-ливонского ТВД
[221]. Армию И.П. Шуйского концентрируют весной и выдвигают к Порхову в конце июля 1580 г.
[222] 11 августа князю В.Д. Хилкову, возглавлявшему легкую рать у города Холм на Тверской земле, приказали держать связь с порховской армией Шуйского
[223]. Оттуда Хилков получил поддержку: отряды пяти воинских голов
[224]. Следовательно, летом 1580 г. Иван Петрович получил самостоятельную оперативную задачу: заслонять Псков и Новгород. Это единственный кратковременный период – несколько месяцев, – когда Иван Петрович является главнокомандующим самостоятельного полевого соединения. Командармом, так сказать. Выше подобного поста в командной иерархии того времени ничего не предусматривалось.
Баторий оперировал в районе Велиж – Усвят – Великие Луки на протяжении августа – сентября 1580 г., а в первой половине октября, завершив кампанию, отбыл к Невелю
[225]. На протяжении октября польский полководец Ян Замойский осаждал крепость Заволочье. Примерно к середине месяца относится следующий эпизод: «Замойский… узнав… что воевода… Иван Петрович Шуйский находится с войском при Порхове, он отправил туда старого полковника Мартина Вольского с легкой конницей для рекогносцировки. Шуйский, услышав об отъезде короля и не ожидая в продолжение этого времени другого войска, распустил свое ополчение и возвращался в Псков»
[226]. После этого князь Шуйский подвергся неожиданному нападению Вольского, но потерял лишь нескольких дворян. Следовательно, армия Шуйского пребывала у Порхова с августа до середины октября 1580 г.
Итак, русское контрнаступление в Ливонии не состоялось: польский монарх предпочел ударить на Великие Луки. Соответственно, корпус Шуйского, исполнявший роль заслона для Пскова, Новгорода и в какой-то степени русской Ливонии, не понадобился и не получил приказа к нападению на короля. Под Смоленском же литовским ратям противостояли другие наши воеводы.
Шуйский готов был в любой момент сцепиться с Баторием. В случае неожиданного наступления поляков на Псков Москва планирует держать его в городе на воеводстве
[227]. Этот расчет в конечном итоге и реализуется…
Псковские воеводы спешно приводят в порядок обветшавшие укрепления. В воспоминаниях псковичей до середины XVII в. удержалось рачительное отношение Шуйского к городским припасам на случай осады. С 1578 г. Иван Петрович копит провизию в закромах: «…с Москвы, из Замосковных городов и из Великого Новгорода рожь и всякой хлеб, муку и сухари и толокно и крупы и свиные полти и соль и всякой съедобный запас в твою государеву вотчину во град Псков в… государевы житницы в кремль привозили».
Баторий, выбирая объект для нового удара, останавливается на Пскове, быть может приняв в расчет соблазнительные показания перебежчика. В мае 1581 г. к нему бежал стольник Давыд Бельский, племянник Малюты Скуратова, царского «выдвиженца». Бельский убеждал польского короля ударить на Псков: «Людей во Пскове нет и наряд вывезен и здадут тебе Псков тотчас».
Летом 1581 г. польско-литовская армия опять вторгается на русские земли. Ведет ее сам король. Третий большой поход на Северо-Западную Русь начинался для интервентов превосходно: 21 августа после долгого артиллерийского поединка им сдалась крепость Остров – древний псковский «пригород».
Один из участников вторжения оставил нейтральное по тону и весьма информативное описание этого события: «[17 августа] Гетман [Ян Замойский] объехал замок на близком расстоянии, назначил место для лагеря и для батарей и в тот же день возвратился к королю. По собранным сведениям полагали, что Островом легко овладеть, и обещали взять его для забавы и ради присутствия короля, но когда увидели место, занимаемое крепостью, со всех сторон окруженное водою, – так как две реки обтекают его, – то сейчас поняли, что труднее взять его видя, чем не видавши; король с гетманом в тот же день отправились к крепости; приехавши туда за час до вечера, они осмотрели положение крепости и возвратились в лагерь, когда уже наступила ночь… [18 августа] мы двинулись под крепость. Король не поехал; воевода Брацлавский уже прошел Остров и стал в миле от крепости; литовские паны в 3 милях. Замок построен на острове, среди реки; он большой, каменный и имеет четыре каменные башни. Доступ легкий, но нужно идти по воде, пешим по пояс. Стены не очень крепкие, но, вероятно, за ними русские построили деревянные срубы, засыпав промежуток землею. Гетман послал к осажденным грамоту в ласковых выражениях, чтобы сдавались; но они не ответили ни слова и хотят защищаться
[228]… Когда русские нас увидели, то сейчас же стали стрелять из пушек; нам пришлось проходить так близко от крепости, что ядра перелетали через нас, пока не направили орудий как следует. Рота Гостомского поплатилась двумя пахолками и отличною лошадью. Бог спас, что злодейское ядро попало в последний ряд, когда уже рота прошла, иначе было бы порядочное отверстие, если б попало в средину отряда. Мы расположились близко к замку, на выстрел из гаковницы; но осажденным предстояла забава стрелять не по лагерю, а по окопам, которые уже начали вооружать; сегодня, ночью, насыпали туры, причем погибло около 40 человек пеших пана Ухровецкого; между ними также 3 дворянина – из товарищей. Гетман везде присутствовал сам: он подъезжает близко к замку и беспрестанно бывает в окопах… [19 августа] пан Ухровецкий плохо устроил окопы и туры, так что в эту ночь должны были поставить их иначе. Ухровецкий до полудня стрелял хорошо, но постоянно попадал в верхи башни. Велено исправить окопы и туры, чтобы попадать в средину башен, так как стена легко осыпается. Из замка стреляют не очень сильно, но и не слабо. Гетманскому пушкарю прострелили руку из ружья. Венгры также окопались по другую сторону против Ухровецкого; сегодня, ночью, привезли орудия и, насыпавши ночью туры, открыли огонь по крепости… [20 августа] наши удачно стреляют по крепости. Они пробили немалое отверстие в башне, но за стеною должны быть другие укрепления. Как только справимся с Островом, поспешим к Пскову, который отсюда в 10 милях. Мне кажется, там хорошо приготовляются к нашей встрече… [21 августа] вечером, около 21 часа, крепость Остров, не будучи в состоянии выдержать долее огня нашей артиллерии, сдалась. Против венгерских окопов и наших польских, сбиты две крайние башни, и при каждой, в каменной стене, выбито отверстие, так что можно было идти на приступ. Русские сдались на милость короля; им позволено в целости выйти из замка, а вещи и одежду всю оставить; тех, которые захотят отправиться к князю, отведут на несколько миль и дадут пропускные листы, а которые захотят остаться в своих деревнях, тем это будет дозволено. В крепости всех вообще было около 1500 человек; детей боярских 100, а стрельцов 200, пять орудий, гаковниц и ружей не мало, а также и пороху. Наш порох, который мы израсходовали, воротился с излишком. Стены толщиною без малого в 2 сажени, сложены из белого камня (тесаной плиты); однако наши орудия разбили их; это превосходные орудия, хотя их у нас всего 20»
[229]. Несмотря на великодушное королевское позволение уйти с вещами, наемники ограбили русских ратников до нитки.
