Наиболее полный список сыновей Ярослава содержится в Типографской летописи: «Ярославли сынове: Феодоръ, Александръ, Андрей, Костянтинъ, Афонасей, Данило, Михаиле, Ярославъ, Василей Костромской»
[72]. Как видим, «княжеское» имя в нем всего одно – Ярослав, в крещении называвшийся Афанасием
[73]. Все остальные дети Ярослава вступают на историческую арену под своими крестильными, христианскими именами.
Имя дает возможность исследователям предположительно установить, на какой день приходился день рождения княжича. По мнению академика В.Л. Янина, Александру принадлежат печати, несущие изображения скачущего вправо всадника с мечом
[74].
Из этого следует, что среди многих святых Александров следует искать святого воина – именно воин должен быть святым патроном князя. По мнению В.А. Кучкина, на эту роль лучше всего подходит святой Александр Римский: «Очевидно, Александр Невский назван в честь такого святого Александра-воина, память которого отмечалась особо, индивидуально, без связи с другими святыми. Здесь могут быть приняты во внимание еще только две даты: 13 мая и 10 июня. 13 мая отмечалась память воина Александра Римского, а 10 июня – память воина Александра и девы Антонины. Татищев, по-видимому, устанавливал дату рождения Александра по дню празднования Александра-воина и всем остальным датам предпочел 13 мая, которая при переписывании его черновиков превратилась в дату 30 мая. И решение Татищева представляется верным, 13 мая празднуется один Александр, а 10 июня – Александр и Антонина. Есть точное указание, что во времена Александра Невского на Руси память Александра Римского отмечалась. Так, в статье под 1243 г. Новгородской первой летописи старшего извода описывалось знамение, которое случилось 18 мая „на память святого мученика Александра“. Речь идет об Александре Римском, хотя в дату вкралась описка, легко объясняемая палеографически: копиист вместо гi (13) по древнерусскому счету написал иi (18). Судя по ранним минологиям, празднование Александра Римского было распространено гораздо шире, чем празднование Александра и Антонины»
[75].
В дореволюционной справочной литературе 30 мая 1220 г. было общепризнанной датой рождения Александра. Именно такая дата значится в словаре Брокгауза – Ефрона. В советских справочных изданиях точная дата не указывалась. Очевидно, причиной исчезновения даты был тренд на недоверие татищевским известиям, свойственный советской исторической науке. Автором статьи о князе в Большой советской энциклопедии был С.О. Шмидт. Сигурд Оттович ограничился тем, что указал год рождения – 1220-й. Число рождения не было указано. Та же дата значится и в энциклопедии «Британника».
В современной Большой российской энциклопедии статья о князе Александре Невском написана В.А. Кучкиным. Исследователь решил вопрос с указанием даты рождения иначе. Сообразно своей концепции, он обозначил 1221 г. как год рождения князя. В «датах жизни», идущих сразу после имени князя, он только годом и ограничился. При этом дата смерти указана с указанием на число и месяц. Затем в первом же абзаце все-таки дает указание на 13 мая как на дату рождения. То есть год рождения историк считает установленным наверняка и достойным того, чтобы быть включенным в самые краткие данные, а месяц и число все-таки оставляет как элемент гипотетический.
Думается, что в данном случае «уровень гипотетичности» года и числа примерно одинаков. Поэтому вполне допустимо считать условную дату рождения Александра – 13 мая 1221 г., а его святым покровителем именно Александра Римского.
Святой мученик Александр Римский, прославляемый православной церковью 13 мая, согласно своему житию, хотя и был воином при императоре Максимиане Геркулии (IIIIV вв. н. э.), но воинских подвигов не совершал. Мученическую кончину Александр принял за отказ приносить жертвы языческим богам. Александр Невский может считаться зеркальным отражением образа своего небесного покровителя. Воинские подвиги его известны, а вот без поклонения языческим богам во время своих визитов в Орду он, скорее всего, обойтись не мог. Пример святого князя Михаила Черниговского, описанный в его житии, показывает, что у монголов с этим было строго. Для того чтобы предстать перед ханом, необходимо было пройти между двух очищающих огней и поклониться некому кусту. Михаил кланяться отказался, и его постигла печальная участь – он был подвергнут жестокой казни. С Александром такой неприятности не случилось. Значит, он все-таки кланялся. При этом роль Александра для сохранения православной Руси трудно переоценить. Об этом будет наше дальнейшее повествование.
О детстве нашего героя ничего не известно. Меж тем в книге В.Т. Пашуто есть весьма красочное его описание. И оно не является выдумкой. Источники дают нам возможность судить о том, как протекало типичное детство юного княжича Северо-Восточной Руси, на других примерах. В княжеской среде 2—3-летний возраст был отмечен обычаем пострига. О княжеских постригах неоднократно упоминается в летописи
[76]. Вот, например, летописная статья 1194 г., в которой рассказывается о том, как отмечалось достижение первого возрастного рубежа его отцом, князем Ярославом: «Быша постригы оу благоверного и холюбивого княза Всеволода, сына Георгиева, сыну его Ярославу месяца априля въ 27 день, на память святого Семеона сродника Господня, при блаженном епископе Иоанне, и бысть радость велика в граде Володимери»
[77]. Важность проводимого мероприятия подчеркивает стереотипная фраза о «радости» в городе, где проходит постриг. По мнению знаменитого этнографа и фольклориста Д.К. Зеленина, обычай пострига бытовал не только у князей, но и во всех социальных слоях: об этом косвенно свидетельствует существование его в XIX в. у орловских крестьян, которые через год после рождения мальчика совершали так называемые «застрижки»
[78].
Иногда обряд пострига мог совпадать с другим не менее важным обрядом – посажением на коня: «Быша постригы оу великаго князя Всеволода, сына Георгиева, внука Володимеря Мономаха, сыну его Георгеви в граде Суждали; того ж дни и на конь его всади, и бысь радость велика в граде Суждали»
[79] (1192 г.). Здесь обряд совершался над дядей нашего героя – будущим великим князем Юрием Всеволодичем, которому суждено было погибнуть в битве на реке Сити в 1238 г. Таким образом, об этой бытовой детали мы можем судить с достаточной степенью уверенности. Если обряды совершались над отцом и дядей нашего героя, он сам тоже должен был пройти и первую символическую стрижку, и торжественное первое усаживание на боевого коня.
