Торговыми посредниками между ними явились греческие колонисты. Судя по имеющимся источникам, главным предметом вывоза из степей Восточной Европы стал хлеб. Уже с начала V в. и особенно в IV в. до н. э. Северное Причерноморье становится одной из важнейших житниц Афин и основным поставщиком хлеба в материковую Грецию и города южного Понта.
Торговля хлебом осуществлялась главным образом по водным путям: сначала по рекам к греческим городам побережья, где собирались оптовые партии товара, а затем по морским коммуникациям. Восстановить географию речных путей, по которым хлеб стекался к Черному морю, позволяют находки греческих товаров, которые шли в обратном направлении. В западной части Северного Причерноморья наибольшее значение имел Южный Буг (Гипанис) и его левые притоки Синюха и Ингул, а также Днепр с его притоками Ингулец, Тясмин, Рось, Ворскла, Сула, Псел. В бассейне Дона (Танаиса) функции торговых коммуникаций выполнял главным образом Северский Донец и притоки последнего Айдар, Оскол, Мжа, Уда, Лопань (карта 11).
В греческих портах хлеб перегружался на морские суда и далее через Черное море шел в Грецию. В течение долгого времени плавание по морю было каботажным. Существовало два основных пути. Первый шел от Босфора вдоль западного берега Черного моря к Ольвии и далее в Крым. Второй тянулся вдоль южного и восточного побережий к Боспору. Каждый н. э.их путей имел свои преимущества и недостатки. Важное значение имел и торговый путь по Азовскому морю к устью Дона (Танаиса).
По данным IV в. до н. э., плавание от Босфора до Пантикапея вдоль западного берега Черного моря занимало 7 суток. Начиная с конца V в. до н. э. осваивается и начинает регулярно функционировать третий, краткий путь через Черное море, пересекавший его напрямик в наиболее узком месте, что примерно в пять раз укорачивало путь. По сообщению Диодора Сицилийского, при попутном ветре плавание от Меотиды до Родоса завершалось на десятый день, а оттуда на четвертый достигали Александрии в Египте.
По археологическим материалам можно представить тот перечень продуктов, который шел из Греции в Скифию в обратном направлении: вино, оливковое масло, глиняные амфоры, металлические изделия из бронзы, золота и серебра. Греческие товары проникали, судя по находкам, уже в V в. до н. э. достаточно далеко на север по Днепру. При этом особо следует отметить, что если на первом этапе развития этой торговли греческие товары поступали в основном к земледельческим племенам среднего Приднепровья и Побужья, то позднее наибольшее число импортных изделий поступало теперь к кочевникам, точнее, к ее аристократии. Это четко говорит о том, что сравнительно рано скифы взяли на себя роль посредников и старались не допускать греков к прямым контактам с земледельческим населением. Особенно отчетливо это выясняется из слов Страбона, отмечавшего, что грекам знакомы лишь устья Танаиса, а выше них известна лишь небольшая часть реки
[31]. Среди причин такого неведения он называет запрет кочевников общаться с другими народами, которым они преграждали доступ в свои земли по реке.
Но, судя по всему, действительной причиной этого являлось нежелание скифской знати терять огромную для того времени прибыль, которую она извлекала из хлебной торговли. О ее размерах можно только догадываться ввиду отсутствия всякой статистики. Тем не менее в нашем распоряжении имеются косвенные свидетельства, позволяющие хотя бы приблизительно оценить ее размеры. Сделать это позволяют письменные источники, относящиеся ко времени расцвета афинской хлебной торговли с Боспорским царством в конце V–IV в. до н. э. Судя по ним, в IV в. до н. э. в Боспоре существовала развитая система торговых пошлин. Со всех ввозившихся и вывозившихся товаров взимался портовый сбор в размере одной тридцатой части с цены товара (3,3 %), которым обычно облагалось вывозимое зерно. При прогрессивном увеличении покупаемого зерна пошлина пропорционально сокращалась – до одной шестидесятой (1,66 %) и даже одной девяностой (1,1 %). Можно полагать, что скифы, выступая посредниками в хлебной торговле, брали не меньшую часть. При огромных потоках зерна, шедшего в Грецию, эти пошлины в итоге складывались в весьма значительные суммы.
Об объемах вывозимого хлеба можно судить по сообщению Демосфена, что во времена боспорского царя Левкона I (389/8 – 349/8 гг. до н. э.) только из одного Пантикапея в Афины ежегодно привозилось 400 тыс. медимнов (более 16 тыс. тонн) зерна. При этом следует учитывать, что данная цифра составляла примерно половину от общего количества хлеба, поступавшего в Грецию
[32].
То обстоятельство, что контроль над поставками хлеба, преимущественно пшеницы, к V в. до н. э. перешел из рук кочевников к грекам, имело несколько очень важных последствий, сыгравших огромную роль в дальнейшей истории Северного Причерноморья.
Долгое время для историков оставалось загадкой – почему богатейшее Скифское государство, быстро достигнув в IV в. до н. э. своего могущества, практически сразу же утратило свою гегемонию в степях Восточной Европы, уступив ее сарматам, и сократилось до размеров Тавриды. Ответ на этот вопрос необходимо искать в экономических последствиях столь бурного роста производства и вывоза хлеба.
Верхушка скифских племен, потеряв контроль над транзитной хлебной торговлей с греческими колониями, а соответственно и значительную долю своих доходов, постаралась компенсировать их утрату ростом производства зерна за счет расширения запашки. Чтобы показать, в каких размерах происходило это увеличение, сравним всего две цифры. Выше уже говорилось, что в первой половине IV в. до н. э. в Афины при Левконе, по известию Демосфена, вывозилось ежегодно 400 тыс. медимнов зерна. Буквально несколькими годами позже, по словам Страбона, после вступления в действие Феодосийского порта все тот же Левкои вывез в Афины только из Феодосии 2 млн 100 тыс. медимнов, или 86 тыс. тонн зерна
[33]. Как видим, за очень короткий промежуток времени вывоз хлеба вырос более чем в пять раз.
Но при тогдашнем чрезвычайно низком уровне развития агротехники подобное расширение производства хлеба не могло продолжаться сколько-нибудь длительное время. Господствовавшая в степи и лесостепи переложная система земледелия давала высокие урожаи только в первые годы после распашки целины, а затем требовала все новых и новых площадей. Но это помогло лишь на время. В силу вступил антропогенный фактор – воздействие человека на природу, приведшее к тому, что в условиях, когда прежние пахотные земли резко снизили отдачу, фонд новых земель, пригодных для посевов зерновых, оказался исчерпанным.
Между тем скифская знать уже привыкла к огромным доходам, извлекаемым из посредничества в торговле хлебом. В политическом отношении стремление кочевников установить контроль над хлебной торговлей привело к качественному скачку скифского общества и переходу от союза племен к первичному государству. Из источников послегеродотовского времени становится известным, что IV в. до н. э. стал периодом наивысшего развития Скифии. Из сообщения Страбона следует, что в IV в. до н. э. царь Атей объединил под своей единоличной властью все племена Скифии от Дуная до Дона
[34]. Письменные источники совершенно определенно свидетельствуют о стремлении Атея на всем продолжении его долгого правления расширить свои владения в западном направлении. Около середины IV в. до н. э. он достаточно прочно обосновался на правом берегу Дуная, захватив какую-то часть земли гетов на территории нынешней Добруджи. Тяжелыми повинностями была обложена часть фракийцев, а сами скифы стали играть важную роль в балканской политике, обострившейся в это время в связи с действиями Филиппа II Македонского, отца знаменитого Александра.
