Но, пожалуй, самым заметным племенем северо-востока Европы являлась весь. Судя по всему, первое ее упоминание содержится в перечне племен, названных готским историком VI в. Иорданом, где он упоминает племя Vasina, что, очевидно, соответствует веси
[198]. Арабские и западноевропейские авторы X–XIV вв. неоднократно упоминают о стране вису (ису, весу). Арабские путешественники сообщали о том, что сюда отправлялись за пушниной болгарские купцы, вывозившие шкурки бобров, белок, горностаев и т. п. Подтверждением служат довольно многочисленные находки арабских монет. Пушные богатства веси привлекали к себе внимание и скандинавов. Подобное внимание к этому народу не случайно – именно отсюда шел основной поток мехов, так высоко ценившихся на рынках Запада и Востока
[199]. В литературе высказывалась точка зрения, что страна вису находилась в Среднем Прикамье, однако обычно ее отождествляют с весью и помещают к северу от Верхней Волги. Основанием для этой локализации послужило довольно точное указание
«Повести временных лет» о местообитании этого племени: «На Белеозере седять весь»
[200]. Кроме того, летописец уточняет, что весь жила здесь искони: «А перьвии насельници… в Белеозере весь»
[201]. До сих пор известны потомки летописной веси – вепсы – современный народ прибалтийско-финской группы, живущий чресполосно с русскими между Онежским и Белым озерами. Проводившиеся археологические исследования показали, что в древности весь занимала обширный район между Ладожским, Онежским и Белым озерами, спускаясь на юге до верховьев Мологи.
Восточным соседом веси являлась чудь заволочская. В русских летописях она упоминается лишь однажды: «В Афетове же части седять… весь, моръдва, заволочьская чудь, пермь, печера…»
[202] Термин «Заволочье» известен по новгородским источникам со второй половины XI в. Так именовалась территория восточнее Белого и Кубенского озер, куда из Новгородской земли можно было добраться только водным путем через систему волоков. Ряд исследователей помещают чудь заволочскую на основании археологического материала в бассейне реки Ваги, по Сухоне и ее притокам, в верховьях Лузы.
В литературе еще в XIX в. высказывалась точка зрения, что термин «заволочская чудь» – обобщенное обозначение всех народов, живших в Заволочье. Думать так позволяет упоминание в «Слове о погибели Русской земли» тоймичей
[203]. Они, очевидно, дали название рекам Верхней и Нижней Тойме, правым притокам Северной Двины, длиной: первая – около 100 км, вторая – 165 км. В истоках Верхняя Тойма близко подходит к верховьям Пинеги. В древности здесь, вероятно, существовала переволока и открывался прямой путь на север, к Белому морю. В своем нижнем течении Пинега делает большую петлю, поворачивая на юго-запад, чтобы затем влиться в Северную Двину. Для нас наибольший интерес представляет то, что, дойдя до самой северной точки этой петли, Пинега очень близко подходит к реке Кулой, впадающей в Мезенскую губу Белого моря. Здесь издавна существовал волок, на месте которого во второй половине 1920-х гг. даже был построен судоходный канал длиной 6 км. Примечательно, что, не доходя 167 км до устья Кулоя, с правой стороны в него впадает еще одна речка Тойма, длиной всего 23 км. Вероятно, именно она маркировала северную границу расселения тоймичей.
Об н. э.нической принадлежности судить трудно, поскольку они упоминаются источниками единственный раз – и именно в «Слове». Можно предположить, что они представляли собой одно из племен заволочской чуди. Другие исследователи склоняются к тому, что они являлись одним из пермских племен. За это говорит тот факт, что известна еще одна река Тойма, длиной 121 км, правый приток Камы, впадающий в нее в районе Елабуги. Это может свидетельствовать о миграционных процессах достаточно раннего времени.
Другую часть финно-угорских народов, к которой принадлежали меря, мурома, мещера, мордва, черемисы (марийцы), объединяют в поволжско-финскую группу.
Меря впервые упоминается под именем merens в труде историка VI в. Иордана
[204]. Начальная летопись указывает географическое положение этого племени: «…а на Ростовьскомъ озере меря, а на Клещине озере меря же»
[205]. Летописец упоминает мерю в числе северной группы племен, плативших дань варягам
[206], а потом изгнавших их за море. Под 862 г. говорится о том, что Рюрик посадил одного из своих военачальников в Ростове: «И прия власть Рюрикъ, и раздая мужемъ своимъ грады, овому Полотескъ, овому Ростовъ, другому Белоозеро»
[207]. Упоминается меря и под 882 г., когда Олег, совершая поход на Киев, «поимъ воя многи, варяги, чюдь, словени, мерю, весь, кривичи». Захватив Киев, Олег «нача городы ставить, и устави дани словеномъ, кривичемъ и мери»
[208]. В войске Олега, совершившем в 907 г. поход на Царьград, упоминается и меря, а в числе городов, которые должны были получить «уклады» после удачного похода, назван Ростов
[209]. После этой даты имя мери исчезает со страниц летописей.
Судя по данным археологии и топонимики, территория мери была связана с восточной частью Волго-Окского междуречья. При этом ее земли заходили и на север от Волги, о чем еще в XVI–XVII вв. свидетельствовало название города Галич Мерский. Границы мери также определяются на северо-западе ее соседством с весью, на северо-востоке – с черемисой (марийцами), на востоке – с муромой, а на юге – с мещерой. При этом археологические памятники мери VII–XI вв. сконцентрированы, как и указывал летописец, в районах озер Неро и Плещеево у современных городов Ростов и Переславль-Залесский.
Сравнительно рано меря была полностью ассимилирована славянами и утратила свой язык. Считается, что потеря мерей своей этнической самостоятельности в центральной части ее территории завершилась уже к XII в., хотя отдельные островки мерянского населения в костромском Поволжье сохранялись еще в XII–XIII вв.
Другим финно-угорским племенем Поволжья являлась мурома. Сведения о ней скудны. До сих пор дискуссионным считается вопрос – являлась ли мурома самобытным финно-угорским племенем, или же была одним из мордовских племен, либо составляла часть мерянской племенной общности.
