Для нас данный экскурс важен выводом, что под термином «викинг», если продолжать использовать его, следуя историографической традиции, нужно понимать не только собственно скандинавов, но и представителей других народов, живших по берегам Балтийского и Северного морей.
Складывание северного трансъевропейского пути
Что же стало основой для начала «эпохи викингов»? Исследователи неоднократно пытались найти ответы на эти вопросы. Для начала историки обратили внимание на экономические и природные условия Скандинавии. Они мало благоприятствуют земледелию. Даже в современной Норвегии обрабатываемые земли составляют около 3 % территории. В Швеции эта цифра составляет 9 %, но при этом большинство пахотных земель приходится на ее южные области. Несколько шире хлебопашество было развито в Дании. Однако и здесь оно возможно лишь на ограниченных пространствах. По сравнению с земледелием шире было развито скотоводство. Суровые природные условия и необходимость стойлового содержания скота зимой также ограничивали его возможности. Поэтому неудивительно, что скандинавские историки для начала выдвинули тезис об относительном перенаселении и нехватке пригодных для обработки земель как основном стимуле движения викингов. Между тем позднейшие исследования показали, что в «эпоху викингов» Скандинавия располагала значительными площадями свободных земель, которые были освоены в результате внутренней колонизации только в XII–XIV вв., т. е. уже много позже «эпохи викингов». Тем самым демографический рост в Скандинавии во второй половине 1-го тыс. н. э. сам по себе не мог вызвать катастрофических последствий, вынуждавших население к миграциям.
Одним из главнейших занятий обитателей Скандинавского полуострова являлись морские промыслы: в первую очередь рыболовство и охота на морского зверя. Поэтому в литературе было высказано мнение о том, что длительные морские походы привели часть населения Севера в более тесное и постоянное соприкосновение с жителями других стран, познакомили с богатствами других народов, а отсюда остается всего один шаг до завоевательных набегов. При этом толчком для начала экспансии викингов считали появление у скандинавов парусных судов, способных преодолевать обширные морские пространства.
И все же, несмотря на общую привлекательность этого объяснения, оно не давало ответа на главный вопрос – почему экспансия норманнов началась именно в VIII в., а не в более раннее время. Дело в том, что появление у скандинавов подобных судов, по данным археологии, относится как минимум за два столетия до начала «эпохи викингов». Тем не менее вплоть до VIII в. связи скандинавов с внешним миром были чрезвычайно слабыми, а сами они находились в относительной изоляции. К тому же нельзя сказать, что до этого им не был известен окружающий мир: еще несколькими столетиями ранее выходцы из северных стран принимали участие в нападениях на Римскую империю.
В качестве одной из причин нападений норманнов историки указывали на слабость европейских стран, вызванную их раздробленностью в IX–X вв., – воспользовавшись беззащитностью своих соседей, воинственные варвары нападали на них. Упрочение же в XI в. королевской власти в Англии и других странах Запада положило конец разбойничьим набегам. Свою роль, по мнению ряда исследователей, сыграла и проповедь христианства, смягчившая нравы язычников. Но согласиться с этими утверждениями вряд ли возможно. Вспомним хотя бы о том, что начало «эпохи викингов» хронологически совпадает с правлением Карла Великого (768–814), создавшего огромную империю, в состав которой вошли территории современных Франции, Западной и Южной Германии, Северной и Средней Италии, Бельгии, Голландии, Австрии и Северо-Восточной Испании. Помимо этого, в зависимости от франкского короля, провозгласившего себя императором, находились и другие территории Западной Европы. Поэтому говорить о том, что норманны для начала своих нападений выбрали момент наибольшей слабости соседей, просто не приходится.
То же самое можно сказать и относительно причин прекращения набегов викингов в XI в. Если с середины XI в. в Англии, после ее покорения Вильгельмом Завоевателем в 1066 г., действительно можно наблюдать усиление королевской власти, то на Руси, располагавшейся на другой окраине Европейского континента, в это же время отмечается совершенно противоположное явление – все большее и большее дробление прежде единого государства на отдельные княжества и уделы. Казалось бы, ослабление верховной власти на Руси должно было сопровождаться дальнейшей экспансией варягов, но этого не происходит. Более того, именно в этот период само имя варягов исчезает со страниц русских летописей, так же как в эти годы из западноевропейских хроник пропадают и упоминания норманнов.
Все вышесказанное свидетельствует о том, что исследователям необходимо искать иное решение вопроса о причинах норманнской экспансии, охватившей весь Европейский континент. Все ранее предлагавшиеся объяснения оказываются уязвимыми в силу того, что историки в поисках ответа на него пытались найти какую-либо одну ее причину и к тому же замыкались либо в географических рамках Скандинавии или, самое большее, Западной Европы. Между тем, если посмотреть гораздо шире, то легко увидеть, что массовое проникновение скандинавов, начавшееся на рубеже VIII–IX вв., быстро развившееся в течение IX в. и остававшееся устойчивым фактором европейской политики на протяжении X – первой половины XI в., было вызвано целым комплексом причин. При этом корни их следует искать, прежде всего, в экономике.
Образ викинга, жестокого морского разбойника, грабителя и убийцы, надолго заслонил в глазах историков другие грани этой эпохи. Лишь со второй половины XX в. в научной литературе стало осознаваться то обстоятельство, что эпоха военных набегов и грабежей одновременно стала эпохой активного экономического строительства, временем создания и расцвета международной «северной торговли». Просуществовав несколько столетий, она сыграла решающую роль в развитии всего Европейского континента.
Что же послужило толчком для ее возникновения? Обратившись к карте, легко заметить, что викинги не были единственными завоевателями того времени. Наше внимание сразу же привлекут серьезные политические изменения в Передней Азии и на севере Африки. VII–VIII вв. стали временем широкой территориальной экспансии Арабского халифата. В VII в. арабы завоевали ряд стран Ближнего Востока и Северной Африки: Сирию, Палестину, Месопотамию, страны Закавказья, Среднюю Азию, Персию, северо-западную часть Индии, Триполи, Тунис, Алжир, отчасти Восточный Судан. В начале VIII в. ими был захвачен почти целиком Пиренейский полуостров. Продвижение арабов в Европу было остановлено на западе в 732 г. Карлом Мартеллом, разбившим их в битве при Пуатье, а на востоке континента примерно в это же время Византией.
Как это не может показаться на первый взгляд странным, но именно территориальное расширение Арабского халифата громким эхом отозвалось на противоположном конце Европейского континента. Завоевания арабов, их длительная и ожесточенная борьба с франками и Византией привели к тому, что традиционные торговые пути между Западом и Востоком, ранее проходившие через Средиземное море, оказались перерезанными. В результате основной торговый путь между странами Западной Европы и Византией сместился к северу и стал пролегать через Балтийское море и Восточную Европу.
