Начальной летописи, греки выплатили ему дань. Однако затем боевые действия возобновились, и Святослав, осажденный новым византийским императором Иоанном Цимисхием в Доростоле на Дунае, вынужден был подписать договор, включенный в «Повесть временных лет» под 971 г., в котором обязался не воевать в дальнейшем с Византией, оказывать ей помощь и уйти из Болгарии
[358].
На обратном пути на Русь Святослав, как известно, был убит печенегами на Днепровских порогах
[359]. Так закончилась его попытка его соперничества с Византией.
Принятие христианства
Выход Древней Руси на международную арену и борьба за торговые пути имел важное последствие.
Начало функционирования в Восточной Европе трансъевропейского торгового пути сыграло огромную роль в деле консолидации восточнославянских племен, прежде замыкавшихся в себе, в единое целое. Это не могло не отразиться в духовной сфере.
Говоря о взаимоотношениях первых русских князей с Византией, нельзя не отметить постоянно встречающиеся в источниках указания на крещение той или иной части верхушки русов. По свидетельству Ибн Хордадбеха (840—880-е гг.), «купцы-русы», приезжавшие на Восток, объявляли себя христианами
[360]. В «Окружном послании» патриарха Фотия находим известие, что русы, совершившие нападение на Византию в 860 г., были крещены и к ним были посланы епископ и священники
[361]. Широко известна поездка в Константинополь с целью крещения княгини Ольги после смерти ее мужа, когда она стояла во главе государства, описанная Константином Багрянородным в трактате «О церемониях византийского двора»
[362] и в «Повести временных лет» под 955 г.
[363]
Столь частые упоминания христиан на Руси еще до официального крещения страны в 988 г. объясняются не только тем, что авторы указанных источников были христианами и уделяли особое внимание первым подвижникам веры, а чисто прозаическими причинами. Зачастую принятие христианства или простое объявление себя христианином облегчало торговые сделки. Упомянутый выше Ибн Хордадбех (в скобках заметим, отнюдь не христианин) пояснял причину того, что «купцы-русы», прибывая в Багдад, выдавали себя за христиан или в действительности являлись ими. В этом случае они «платили джизью»
[364]. Джизьей на Востоке называлась подушная подать, взимавшаяся с иноверцев за оказываемое арабскими властями покровительство. Иначе они должны были бы платить утр – десятину с дохода купца, что было существенно больше.
К принятию христианства Русь подвигли несколько обстоятельств. К X в. на Руси происходят заметные перемены. Из нескольких племенных союзов начинает складываться единая древнерусская народность. Но при этом у каждой из прежних частей нового этноса оставались свои божества и присущие им культы. В этих условиях князю Владимиру Святославичу, объединившему страну после княжеской усобицы, не оставалось ничего иного, как создать в Киеве пантеон языческих богов, задачей которого стало бы и объединение племен в единое целое. Под 980 г. «Повесть временных лет» по этому поводу сообщает: «И нача княжити Володимеръ въ Киеве единъ, и постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а усъ златъ, и Хърса, Дажьбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь»
[365].
К сожалению, наши сведения о языческих богах Древней Руси крайне скудны, поскольку древнерусские книжники не пересказывали языческих верований, а языческие боги воспринимались ими как бесы. Общим местом поучений против язычества являлись упреки в поклонении не Творцу, а твари. Тем не менее на базе лингвистических реконструкций, основанных на значении имен богов, данных лексики и сравнительной мифологии, ряд исследователей пытается выстроить славянских богов в единый пантеон, напоминающий хорошо известную любому образованному человеку со школьной скамьи древнегреческую мифологию. При этом порядок перечисления идолов в летописном известии 980 г. дает основание для этих авторов построить своего рода иерархию языческих божеств. Под их пером Перун начинает именоваться «верховным богом древнерусского пантеона», а применение к нему определения «громовержец» дает прямую отсылку на сравнение с древнегреческим Зевсом. Хорса определяют как солнечное божество, имеющее параллели с древнегреческим Гелиосом.
Создавая подобную иерархическую систему, авторы подобных построений даже не задумываются, с какой целью князь Владимир Святославич поставил в Киеве подобный языческий пантеон и почему уже через шесть лет после его возведения ликвидировал его при введении христианства. Ответ на этот вопрос становится очевидным, если попытаться отождествить тех или иных богов с отдельными племенами, вошедшими в состав Древней Руси. Устанавливая изваяния божеств отдельных племен в Киеве, князь Владимир тем самым стремился соединить в единое целое и сами племена.
Первым в летописном перечне имен древнерусских богов назван Перун. Именно «Перуном, богомъ своим» клялся Олег в 907 г.
[366], дружина Игоря в 945 г.
[367], дружина Святослава в 971 г.
[368] Это позволяет говорить о Перуне как божестве русов. Это подтверждает и «Повесть временных лет», прямо именующая Перуна богом русов: «А Олга водивше на роту и мужи его по рускому закону, кляшася оружьемъ своим, и Перуном, богомъ своим»
[369].
Для нас гораздо более важно то, что дружинники клялись помимо Перуна также именем другого божества – Велеса. При Олеге его дружина клялась «Перуном, богомъ своим, и Волосомъ, скотьемъ богомъ»
[370], при Игоре дружина клянется только Перуном
[371], а в договоре Святослава (971 г.) дружина вновь приносит «клятву от бога, въ его же веруемъ – в Перуна и въ Волоса, скотья бога»
[372].
Разумеется, авторы различных схем славянского язычества не могли не отметить данного обстоятельства, которое пытались объяснить довольно странным доводом, что в данном случае «Перун противопоставлен Велесу как бог княжеской дружины – богу рядового воинства, когда Перун соотносится с клятвой оружием, а Велес – с золотом». Но все встает на свои места, если предположить, что древнерусский перечень языческих божеств имел племенной характер.
