Из всех «людей» Андрея Старицкого удельные связи можно обнаружить лишь применительно к Григорию Грязному-Ильину и Якову Веригину. В начале XVI в. Г. В. Грязной был известен в качестве кормленщика Дмитрия Углицкого. В 1519 г. он уже служил в старицком уделе, хотя, по более позднему замечанию Ивана Грозного, и не дослужился здесь до каких-то высоких должностей (служил «мало что ни в охотникех с собаками»)
[327]. Я. Веригин в 1537 г. «пригонил с Волока в Старицю» с вестью о продвижении великокняжеских полков. В современной историографии он почему-то причисляется к роду Толбузиных. Между тем в родословной Толбузиных такое лицо отсутствует. Скорее, как справедливо заметил С. З. Чернов, Я. Веригин был сыном Вериги Есипова, известного по завещанию Федора Волоцкого. Можно предположить, что на старицкой службе Я. Веригин оказался после присоединения в 1514 г. Волоцкого удела
[328].
Появление здесь еще одного выходца из углицкого удела – князя Ивана Андреевича Кривого Хованского (ранее его отец служил Федору Волоцкому и Дмитрию Углицкому) произошло, скорее всего, значительно позднее и было связано с женитьбой Андрея Старицкого на Евфросинии Хованской в 1533 г. Углицкое происхождение мог иметь Григорий Судок Сатин. Многие из его родственников позднее служили по Угличу и Ржеве
[329].
Речь шла об единичных случаях переходов, под контролем великокняжеской власти. Примечательно, что после «поимания» в 1533 г. Юрия Дмитровского никто из его бояр и детей боярских не перебрался на старицкую службу. Лишь десятилетия спустя некоторые дмитровцы оказались при дворе Владимира Старицкого. Одним из них был ясельничий Иван Кекса Татищев
[330]. Очевидно, процесс подобных переходов жестко регламентировался со стороны московского правительства.
Значительно в больших количествах при удельных дворах были представлены лица, зарекомендовавшие себя прежде на государевой службе. Видное место на службе у Юрия Дмитровского занял, например, Петр Михайлович Плещеев, «был боярин на Москве и в Дмитрове»
[331]. В составе Государева двора при Иване III служили также более десятка лиц, которые впоследствии известны на дмитровской службе
[332].
Насколько можно судить, подавляющее большинство служилых людей, выбравших в это время службу Юрию Дмитровскому, владело вотчинами на территории его удела. Однако это обстоятельство далеко не всегда было решающим при выборе своего «государя». Владея вотчинами в разных уездах страны, многие из тех, кто перешел на дмитровскую службу, с равным успехом могли бы служить и при Государевом дворе. Например, тот же П. М. Плещеев в своем завещании распоряжался землями в Верейском, Московском, Переславском и Звенигородском уездах, причем последнее его владение (даже с учетом пожалованных Юрием Дмитровским деревень) не было самым крупным
[333].
Конечно, это был очень видный вассал дмитровского князя, переговоры с которым должны были вестись на индивидуальном уровне. Но даже куда менее значительные служилые люди имели возможность реального выбора.
Старинные можайские вотчины принадлежали Белого (род Нетши). Ростовскими вотчинниками были Мещериновы. Яков Мещеринов, владея родовыми землями в Ростовском и Переславском уездах, оказался связан по службе с дмитровским двором. Вотчинами в Суздальском и Московском уездах владели Судимантовы. Интересно отметить, что дело о разбое Михаила Судимантова и его сына Романа в Суздальском уезде рассматривалось великокняжескими боярами без участия представителей удельной администрации. Отсутствовали в этом деле упоминания о других сыновьях М. И. Судимантова Иване и Юрии. Последний позднее входил в число детей боярских «князь Юрьевских Ивановича». Часть представителей этой фамилии осталась, видимо, на великокняжеской службе, другие – выбрали дмитровский удел. В Коломенском уезде родовая вотчина принадлежала Давыдовым
[334], тоже служивших в дмитровском уделе.
На службе у Юрия Дмитровского можно обнаружить целую группу выходцев из Юрьевского и Владимирского уездов. Эти уезды никогда не отдавались в уделы. Юрьевскими вотчинами владел, в частности, Григорий Чудин Акинфов, сыновья которого Петр и Канбар в Тысячной книге числились среди вассалов дмитровского князя. То же самое можно заметить относительно Огаревых. Наиболее ярким представителем этой фамилии на дмитровской службе был дьяк Андрей Огарев. Здесь же подвизался Афанасий Игнатьев Шишка Пятого. Земли его родственников Москотиньевых располагались во Владимирском и Юрьевском уездах. Наконец, известно, что с Юрьевским уездом были связаны Кучецкие, один из которых – Степан Смердюгин Кучецкий – владел в первой трети XVI в. поместьем в Звенигородском уезде
[335].
Не исключено, что причиной появления здесь юрьевцев было продолжающееся в первые годы XVI столетия «освоение» Новгородской земли, которое далеко не всегда имело добровольный характер. В 1503 г. поместьем в Вотской пятине был пожалован Семен Огарев. Здесь же служили Андрей и Бросалец Онкифовы (Окинфовы). В конце XV в. в Новгородской земле поместья получило уже большинство представителей рода Кучецких. Опасения оказаться «всеродно» на гостеприимной Новгородской земле возникали далеко не на пустом месте
[336].
