А. Е. Пресняков вернулся к формулированному Соловьевым представлению о кондоминиуме, считая, что это решение Мономаха «могло иметь лишь смысл предоставления Мстиславу права распорядиться переяславским столом и утвердить на него отчинные права Мстиславичей». Мстислав после смерти отца «урядился крестным целованием с Ярополком о передаче по отню повеленью Переяславля Мстиславичу Всеволоду, точнее вообще Мстиславичам, как их отчину», так что вся «совокупность известий дает представление о последовательно проводимой династической реформе, вполне согласной с общим характером деятельности Мономаха»
[343]. Эти представления были актуализированы А. В. Назаренко, рассматривающим «ряд Мономаха» как династическую реформу
[344]. Однако реализация этого «ряда», какой бы ни была его первоначальная цель, оказалась сорвана усилиями младших сыновей Мономаха, послужив предпосылкой не для укрепления позиций Мономашичей, а для их ослабления.
Княжение Всеволода Мстиславича в Переяславле продолжалось лишь несколько часов. По свидетельству летописцев, он сел в Переяславле с утра, а до обеда его выгнал дядя Юрий, явившийся в город «с полком», и «сидел по нем 8 дней, и вывел его брат Ярополк из Переяславля крестного целования ради»
[345]. Киевский князь был тверд в решении передать Переяславль Мстиславичам и вызвал из Полоцка младшего брата Всеволода, Изяслава. Это вызвало эффект домино, разрушив всю политическую конфигурацию, благодаря которой на Руси поддерживалась гегемония Мономашичей, названная литературоведом Д. П. Святополк-Мирским Pax Monomachica
[346].
Преемником Изяслава в Полоцке стал его брат Святополк Мстиславич, однако полочане вскоре выгнали его из города, пригласив на вакантный стол Василько, одного из внуков Всеслава Брячиславича. «Видев же то, Ярополк уладился с братией и дал Переяславль Вячеславу, а Изяслава вывел с нуждою. И той же зимой дал Изяславу Туров и Пинск к Минску, то были оставшиеся передние волости его»
[347]. Таким образом, ради консолидации клана Мономашичей к концу 1132 г. Ярополк был вынужден вернуться к передаче переяславского стола по старшинству.
Перевод Всеволода Мстиславича в Переяславль вызвал недовольство новгородцев. По этому поводу в Новгородской I летописи сказано: «В год 6640 (1132) преставился Мстислав Владимирович в Киеве, в 14-й [день] апреля, а Ярополк сел на столе, брат Мстислава. В этот же год ходил Всеволод на Русь, [к] Переяславлю, по повелению Ярополка, а целовал крест новгородцам: «Хочу у вас умереть». И сказали Юрий и Андрей: «Это Ярополк брат по смерти своей хочет дать Киев Всеволоду, племяннику своему». И выгнали его из Переяславля, и пришел опять к Новгороду. И было восстание великое в людях, и пришли псковичи и ладожане к Новгороду, и выгнали князя Всеволода из Новгорода, и потом, подумав, возвратили назад в Устьях»
[348].
Новгородский летописец сообщает несколько важных для понимания ситуации деталей. Во-первых, он говорит, что Юрий действовал против Всеволода в союзе с младшим братом Андреем, а во-вторых, свидетельствует о том, что распря касалась не столько переяславского княжения, сколько права наследования киевского стола. Решение Ярополка, по-видимому, ущемляло права сыновей Мономаха от его второго брака, а вовсе не Вячеслава
[349]. Не Вячеслав, а его младшие братья Юрий и Андрей, если верить новгородскому летописцу, выступили против новой политической конфигурации в Русской земле. Значит, «ряд Мономаха» ограничивал перспективы занятия киевского стола именно в отношении них
[350]. Инертность Вячеслава в этом династическом конфликте позволяет предполагать, что его интересы не были затронуты решением Ярополка. То, что имя Вячеслава не упоминается в летописном рассказе и в качестве «душеприказчика», на которого возложено выполнение «ряда», назван Ярополк, объясняется тем, что ему принадлежало «старейшинство» над Вячеславом, к тому же, будучи до вокняжения в Киеве переяславским князем, он имел возможность распорядиться этой волостью. Ярополк предпочел перестраховаться и назначением в Переяславль Вячеслава исключить предпосылки к углублению противостояния внутри клана.
Негативная реакция новгородцев также объяснима, если вспомнить, что в 1101 г. они выразили недовольство аналогичным поступком Святополка Изяславича и воспрепятствовали переводу с севера на юг Мстислава Владимировича. Этот демарш заставил киевского князя принять экстренные меры, послав в 1133 г. в Новгород Изяслава Мстиславича, которому он «дал дани печерские и от Смоленска дар, и так крест целовали»
[351]. Это известие Лаврентьевской летописи породило различные интерпретации. Высказывалось предположение, что средства предназначались для стабилизации положения в Новгороде, а так как Ярополк не имел больших ресурсов, ему пришлось делать заем в Киево-Печерском монастыре и обращаться к княжившему в Смоленске младшему брату Всеволода Ростиславу Мстиславичу
[352]. Из летописного рассказа трудно понять, предназначались ли средства, которые доставил в Новгород Изяслав, для умиротворения восставших новгородцев, или это была компенсация Всеволоду Мстиславичу за потерю переяславского стола
[353]. Иными словами, за невозможность выполнить условия «ряда» Мономаха. В результате поездки Изяслава было заключено какое-то соглашение, так как в тексте говорится о принесении присяги.
Вскоре у Мономашичей начались неприятности на юге. Под 1133 г. в Лаврентьевской летописи говорится: «…И начал лишаться Вячеслав Переяславля, и, дойдя до Городца, возвратился опять». Под 1134 г. та же летопись сообщает: «…В ту же зиму вышел Вячеслав из Переяславля и пошел опять к Турову, не послушав брата своего Ярополка»
[354]. Между тем в Ипатьевской летописи об этом говорится иначе: «Той же зимой Вячеслав, лишившись Переяславля, пошел опять к Турову, не послушав брата своего Ярополка»
[355]. В свою очередь, Изяслав Мстиславич, если верить Лаврентьевской летописи, зимой 1134/35 г. был вынужден уйти из Турова в Минск.
