Несмотря на все усилия князя, его преемник продержался на киевском столе лишь 13 дней. Он лишился популярности у киевлян, не дав им разграбить двор княжеского управителя (тиуна) Ратши, которого горожане вместе с вышгородским тиуном Тудором обвинили перед Святославом Ольговичем в том, что «Ратша погубил Киев, а Тудор – Вышгород». В соглашение с недовольными вошли тысяцкий Улеб и воевода Иван Войтишич. Получив от нового князя утверждение на прежних должностях, они тайно призвали Изяслава Мстиславича, который отказался от переговоров с Игорем и начал готовить вторжение на территорию Киевской земли. Переправившись через Днепр, Изяслав, по сохранившемуся в Ипатьевской летописи свидетельству, заявил, что Всеволода «имел в качестве брата старейшего, поскольку он мне брат и зять, старше меня, как отец, а с этими как мне Бог даст и сила животворящего креста: либо голову свою положу перед вами, либо обрету престол деда своего и отца своего». Из этого заявления ясно, что пребывание в Киеве Ольговичей Изяслав рассматривал как временное явление и не собирался отказываться от реализации своих «отчинных» прав, несмотря на то что новый киевский князь располагал по отношению к нему таким же генеалогическим приоритетом, как и его предшественник.
После того как войска Изяслава появились в окрестностях города, киевское ополчение, во главе которого стояли Иван Войтишич, тысяцкий Улеб и другие участники заговора (среди них Ипатьевская летопись называет воевод Лазаря Саковского, Василия Полочанина и Мирослава, внука Хилича), сложило знамена. Несмотря на то что Игорь, по словам летописца, «не впал в смятение и пошел против Изяслава», его дружина была разбита, а конь во время бегства увяз в болоте у Дорогожича. Его взяли в плен и заключили сначала в Выдубицком монастыре, а затем в «порубе» монастыря Святого Иоанна в Переяславле.
Таким образом, политические последствия военного переворота 1139 г. были ликвидированы в результате военного переворота 1146 г., который при содействии киевлян был организован правящей верхушкой, выступившей за реставрацию на киевском столе Мономашичей в лице Изяслава Мстиславича. Новый правитель вместе с киевским столом получил не только проблемы со Святославом Ольговичем, который, бежав с поля битвы, стал искать союзников для освобождения старшего брата, но и с дядьями, Вячеславом и Юрием, которые в соответствии с представлением о приоритете «старейшинства» имели больше прав на Киев, чем он. Несмотря на все усилия древнерусских книжников, это представление являлось отнюдь не политической аксиомой, а скорее личным делом каждого князя, хотя тот факт, что в середине XII столетия некоторые князья при решении вопроса о занятии столов стали апеллировать именно к своему «старейшинству», показывает, что они считали его сильным аргументом в свою пользу.
Переход Киева в руки представителя клана Мстиславичей явился запоздалым осуществлением «ряда Мономаха», с той разницей, что вместо Всеволода Мстиславича с переяславского на киевский стол пересел Изяслав Мстиславич и что легитимность этого акта, подготовленного киевскими воеводами, находилась под вопросом. Если принять во внимание, что одним из лидеров заговора, приведшего Изяслава к власти в Киеве, являлся Иван Войтишич, в 1116 г. по приказу Мономаха посадивший русских наместников в городах на Дунае, то можно предположить, что этот ветеран военного дела мог знать о планах передачи киевского стола Мстиславичам, которые привел в исполнение, воспользовавшись первыми подходящими обстоятельствами. Подобное предположение позволяет объяснить, почему Изя слав Мстиславич, узнав о поддержке киевлян, открыто заявил о правах на «престол деда своего и отца своего». Вследствие этого «конфликт поколений» начался в клане Мономаха, а первое столкновение случилось между Изяславом и Вячеславом.
По утверждению летописцев, Вячеслав «надеялся на старейшинство и, послушав бояр своих, не оказал чести Изяславу, отняв у него города, что у него Всеволод отнял». Изяслав же, услышав об этом, «послал брата своего Ростислава и Святослава Всеволодовича на дядю своего Вячеслава и отнял у него Туров, и епископа Туровского Акима, и посадника его Жирослава Иванковича [захватил], и посадил сына своего Ярослава в Турове». Так как реставрация Мономашичей произошла в обход Вячеслава, он решил воспользоваться сложившейся ситуацией для решения территориальных споров в интересах своего княжества. В итоге оно оказалось оккупировано Изяславом, а Вячеслав был вынужден довольствоваться резиденцией в Пересопнице. Столь же незначительные волости Изяслав дал сыну своей сестры от брака с Всеволодом Ольговичем – Святославу Всеволодовичу, который был выведен из Владимира на Волыни.
Таким образом, помимо Киева и Переяславля, где сел на княжение его старший сын Мстислав, Изяслав включил в сферу влияния Туровскую и Волынскую земли. Если учесть, что его младшие братья в это же время правили Смоленском и Новгородом (где в 1146 г. посадником вновь стал Константин Микулинич, скончавшийся в следующем году), можно сказать, что клан Мстиславичей сконцентрировал управление почти над всеми территориями, находившимися в руках Владимира Мономаха (за исключением Ростово-Суздальской и Минской земель). Задача Изяслава заключалась в том, чтобы держать этот клан под контролем.
Святослав Ольгович, не сумев достичь соглашения о союзе с черниговским князем Владимиром Давыдовичем, вступил в переговоры с Юрием Владимировичем, сыну которого Ивану отдал Курск и Посемье. Изяслав Мстиславич решил опереться на сыновей Давыда и Ярослава Святославичей. В то время как Владимир и Изяслав Давыдовичи организовали наступление на волости Святослава, скрывавшегося сначала в Северской земле, а затем в земле вятичей, муромский князь Ростислав Ярославич должен был отвлечь силы Юрия нападением на его владения. Противникам Мстиславичей удалось скоординировать действия. Юрий взял Торжок и земли по реке Мсте, а Святослав разорил Смоленскую волость. Весной 1147 г. состоялась встреча союзников, в связи с которой на страницах летописей была впервые упомянута Москва. «…Прислал Юрий сказать: «Приди ко мне, брат, в Москов». Святослав же поехал к нему с сыном своим Олегом и малой дружиной, взяв с собою Владимира Святославича (племянника рязанского князя. – Д. Б.). Олег же поехал вперед к Юрию и дал ему барса. И приехал по нем отец его Святослав, и так любезно расцеловались в пятницу, на похвалу Святой Богородицы [4 апреля], и так были веселы. На другой же день Юрий повелел устроить обед силен и сотворил честь великую им, и дал Святославу дары многие с любовью, и сыновьям его, Олегу и Владимиру»
[370]. После этой встречи Святослав активизировал наступление в земле вятичей, откуда при поддержке половцев и сына Юрия Глеба, сменившего на княжении в Курске скончавшегося брата Ивана, стал изгонять посадников Давыдовичей.
За несколько месяцев до этого тяжело заболевший Игорь Ольгович выразил желание постричься в монахи, что по приказу Изяслава было приведено в исполнение переяславским епископом Евфимием 5 января 1147 г., после чего бывший князь был помещен в киевский монастырь Святого Феодора, основанный Мстиславом Владимировичем. Однако это не спасло ему жизнь. Поводом к кровавой развязке, произошедшей в сентябре того же года, стала информация о том, что Владимир и Изяслав Давыдовичи, обратившиеся к киевскому князю за помощью против Святослава Ольговича, вступили с ним в переговоры и составили заговор с целью убийства Изяслава Мстиславича и восстановления на престоле Игоря. По предположению С. М. Соловьева, посредником в этом деле мог стать Святослав Всеволодович
[371], который периодически перебегал из одного лагеря в другой, так как был внуком Олега Святославича по мужской линии и правнуком Мономаха – по женской.
