– Он выжил, – Фан-Дер-Глотт положил руку охотнику на плечо. Бёрн вздрогнул и затравленно уставился снизу.
– У меня нет мыслей, кого породило мое семя, – признался священник. – Этот грех мне простится только на Небесах. Но четвертое дитя мое. Мириам Дутль не успела произвести потомства.
– Отчего же тварь ее тогда не пощадила?
– Или, напротив, почему так долго не жрет?
Все взгляды скрестились на однорукой Дутль.
– Вы считаете, что я – недостойное существо, потому что не стала матерью? – Мириам спросила воздух настолько горько, что некоторые призраки отвернулись. Женщина сидела на подоконнике, спиной к окну. Ее силуэт был подернут рассветной лазурью. Портрет лаком по небу.
– Хотите услышать историю неудачницы Дутль, не вовремя оказавшейся в одном месте с заговорщиками и убийцами? Не так ли, мэр Холдсток?!
Гарольд не отвечал. Неожиданное отцовство подрубило его и так не слишком стойкую душу.
– Пожалуй, стоит начать с главного, – ярость призрака пылала так жарко, что от нее можно было поджигать факелы. – Глупая мечтательница Мириам Дутль отошла в мир иной, не успев познать телесной любви и не…
За окнами зашуршали колеса. Подъехали две машины.
Фан-Дер-Глотт прижал указательный палец к губам – Тссс! Мисс Дутль благодарно умолкла. Гнев и слезы душили ее.
Хлопнули дверцы. Раздался голос агента по недвижимости:
– Дом в полном порядке. Не считая последствий нашего вторжения. Дождемся полицейского. Я имею право оформлять сделки только в его присутствии. Может быть, кофе?
Человек по имени Свет
Крючкозубые выглядели довольными.
Они ухмылялись, скалились напоказ, клацали своим кошмарным железом и косились на Лайта с каким-то особенным, понятным им одним смыслом. Так река знает, что под поверхностью воды затаился хищник и стаду не миновать угрозы, из года в год оно ходит одним и тем же бродом и теряет здесь больных, слабых и детенышей, но не ищет новой переправы. Цена меньше неудобства.
«Кто я, слабак, калека или безмозглый щенок?!» – Лайт закручивал решимость, как пружину в будильнике. У него не было плана, только безумная надежда. Он верил в дом. Все не напрасно.
Лайт не выспался.
Ночь бродила вокруг, и стоило ему задремать, как она подкрадывалась и заталкивала в полуоткрытый рот космы своей древней шали. Лайт задыхался, подскакивал, начинал метаться по дому в поисках лучшего угла, падал, пристраивался, успокаивался, затихал, начинал клевать носом и тут же в панике подрывался вновь.
– Восемь ноль две, – пропела женщина и обвинительно зацокала ногтем по циферблату ручных часов.
– Мы подождем. Правила есть правила, – Лайту казалось, что он держится уверенно, строго, немного отстраненно. Высокий воротник скрывал разодранную шею, но Лайт чувствовал, что кожа еще помнит, как ее натягивали крючки, как она лопалась и кровь толкалась локтями в проходе ран, стремясь наперегонки сбежать вниз по лопаткам.
– Мы ждем кого-то конкретного? – особенно вкусно спросил покупатель. Лайт облизнул губы и промолчал.
«Знает Доплера?!» – заскреблись крысы-вопросы.
– Может быть, стоило позвать кого-то из муниципальной палаты недвижимости? – упыри отчетливо над ним издевались. Дамочка обошла кругом их «Кадиллак», лаская кремовой перчаткой капот, крышу, багажник. Она дефилировала для Лайта с загадочным, интригующим блеском в глазах, и, если бы не отталкивающий рот, Лайт нашел бы ее походку и жесты крайне соблазнительными.
– Уверен, вы и бумаги-то забыли, – Лайт вздрогнул, настолько неожиданным стал горячий шепот в его левом ухе. Отвлекся на уродину, а этот… рыбоед подкрался!
– Вот они! – гаркнул Лайт в лицо мужчине, выдернув из кармана пачку документов, скатанных в трубу.
– Позволите? – изящно кивнул покупатель. Лайт только сейчас рассмотрел его сорочку и пальто – мерзавцы вырядились, как на прием у мэра: тончайшее сукно абрикосового цвета, кремовый – в тон перчаткам супруги – воротничок, серое кашне с легким растительным узором, бежевые ботинки. Лайт загляделся и опять проморгал, когда женщина скользнула мимо него и невесомо вынула бумаги из руки. Лайт дернулся, покупатель вежливо, но твердо придержал его за рукав. Лайт кипел, мужчина гасил негодование взглядом.
– Сама порядочность, – подтвердила дама, листая ворох бумаг. В ее голосе звучала легкая – перезвон хрустальных колокольцев – ирония.
– Количество подписей? – муж не скрывал издевки. Лайт пытался вырвать руку из его пальцев, плащ уже трещал, но покупатель и не думал отпускать.
– Две, – игриво ответила жена. – Его и наша.
– Нужен полицейский, – хрипя от ненависти, выдавил Лайт и вырвал-таки рукав из плена. – Хотите вы этого или нет!
– Восемь одиннадцать, – развела руками покупательница. – Кто заплатит нам за упущенное время?
– Я… я отказываюсь! Сделки не будет! – Лайт не думал, что эти слова настолько придутся ему по вкусу. Он не видел, но призраки стояли вдоль всех окон первого этажа, и сделка им горячо не нравилась.
– Тогда и я тоже. Отказываюсь! – нахмурился покупатель, взял из рук жены документы и принялся их рвать. Пополам. Роняя казненные обрывки себе под ноги.
Лайт помчался к своему «Форду», грохнул дверцей, трясущимися руками поковырял замок зажигания, выронил ключи, и, когда поднял голову, оказалось, что эти двое не думают никуда уходить. Мужчина зачем-то мерил дом рамкой из указательных и больших пальцев, сведенных вместе в ромб. Женщина открыла багажник и начала выбрасывать оттуда инструменты: лопату, ломик, наклонилась и с видимым трудом достала кувалду.
– Эй! – заорал Лайт, чувствуя себя немного уверенней в салоне собственной машины. – Не смейте ничего здесь портить! Это частная собственность.
– Несомненно, – оглянулся мужчина и театрально прижал ладонь к груди. – Как вы могли такое подумать?!
– Пошли прочь! – завизжал Лайт, брызгая слюной. На ум почему-то пришелся гипсовый череп и отвертка, которую он бросил дома. – Я вызову полицию!
– То-то они уже здесь, – комично поднял брови покупатель. – Или, может быть, мчатся, спешат на всех порах?! Что это за шум?! – обеспокоился он. – Сюда кто-то… едет?!
Подножие холма осветили мощные фары.
Лайт услышал рев мотора. Попытался разглядеть в зеркало, но не сумел. Ему до чертиков не хотелось вылезать из машины. Крючкозубый с неподдельным интересом наблюдал за ним.
– Это птица? – писклявым детским голосом закричал он. – Это самолет?! – продолжил басом. – О, Боже, нет! Это… бульдозер?!!
На холм, скрежеща широкими гусеницами, карабкался строительный монстр. Фары штробили мощные каналы света в зыбком невыспавшемся утре. Труба тянула хвост дыма. Земля содрогалась от поступи титана. Лайт, не мигая, изучал лицо погибели и восхищался ею.
