– Иду до конца, – согласился охотник. – Кто со мной?
Сдача легла прихотливым узором.
Руку Тангейзера вымазало алым. Любовь наткнулась на щитоносца. Дама червей против бубнового короля. Высокие отношения.
Чиз кусала губы от неразделенного азарта. Двойка и туз пик. Осторожность гладила по голове и ласково молила отказаться. Негритянка пока держалась.
Мириам Дутль пыталась по привычке разразиться рыданиями. Все настолько привыкли к ее сопливой повадке, что даже расстроились, когда этого не произошло. Двойка треф, бубонная девятка.
Лорд Холдсток дул на чаши весов. Валет пик, десятка треф.
Голос-Из-Тени имел сердечного туза и еще одну карту, но держал ее закрытой, точно шел в непонятный, половинчатый ва-банк.
Гордон Бёрн держал улыбку остро наточенной и широко распахнутой, но пока прятал ее в рукаве. Его руку пачкал редкий мусор: пиковая тройка и трефовая пятерка.
– Ставка? – сдавленно попросила мисс Дутль о пощаде.
– Без изменений, – отказал Голос.
– Пас? – выкрутился Холдсток.
– На префлопе – да. До – второй круг.
– Нечестно, – оскалился Виски-Джек. – На что играем?
– Как всегда.
– Но ведь тварь сыта?!! – Ливень таки разразился, Мириам было подлинно страшно.
– Конец стоит того, чтобы увидеть его самому.
– До чего вы, мужики, пафосные ублюдки, – наигранно зевнула Чиз. – Чего застыл, мудила? Крути, давай!
– Как не хочется опять умирать, – поделился Виски-Джек, но ему не ответили.
Три карты прикончили ожидание.
Масти размазались на них, стекли в подвал карт, как густой ликер собирается на дне бокала.
Валет бубей. Тройка пик. Девятка пик.
Напряжение сдавило комнату в ладонях. Голос-Из-Тени качнул головой. Призраки поспешно кивали, показывая, что готовы играть дальше.
– Ставка? – безжалостно надавил Голос.
– Приманка, – нашелся Тангейзер, и отвращение от его подлости стало почти материальным.
Бубновый туз расшибся об пол и замер, скривившись, заломил уголок карты и развернулся налево.
– Пас, – занесла руку Мириам Дутль, закипевшая отчаянием. Голос-Из-Тени сжал ее запястье и уложил руку назад на колени. Призраки все поняли верно.
– За нас уже решили, – подвел Тень и потребовал. – Ставка!
– Я позову, – пообещал Бёрн. Мгновенно комнату залило изумлением такой силы, что страх и отчаяние растворились в нем.
Туз треф поставил на партии крест.
Виски-Джек уронил руку. Его карты рассыпались по полу, демонстрируя улицу оборванных надежд. Чиз ликовала. Она еще не до конца осознала, насколько ей подфартило, но уже швырнула карты, обнажила победу и хлопала в ладоши, как девочка. Мириам дрожала. Приманка! Лорд Холдсток опустил плечи. Две пары, и такое чувство, что он только что пробежал десяток миль. Голос-Из-Тени держал карты у лица, точно прятался за ними.
Гордон аккуратно положил свои лицом вниз. Сдаваться следует с улыбкой.
– Извольте показать нам вашу руку, – попросил Голос.
– Переверните сами, – процедил Гордон, неожиданно придя в ледяную ярость.
Тень потянулась к картам Бёрна правой рукой, продолжая сжимать в левой свои, и на какой-то миг, сквозное мгновение Гордону почудилось, что он видит Голос отраженным в зеркале. Охотник повернулся спиной к остальным игрокам и замер в ожидании приговора.
– Три туза, – удовлетворенно сообщил Голос.
Бёрн слышал, как жутко шипит Чиз, и обернулся посмотреть, что опять вызвало бешенство у этой сумасшедшей бабы.
Напротив пикового туза и двойки кухарки лежали червовый туз и – особой насмешкой! – тройка пик.
– Мои поздравления, мистер Бёрн, – сдавленным от обиды голосом пробормотал лорд Тангейзер. Призраки по одному расползались от карточной ловушки. Охотник продолжал сидеть у наполовину чужого расклада и недоумевал.
Голос-Из-Тени торчал над картами, пока они не остались вдвоем.
– Не время, – подвел он и показал руку с зажатой в ней парой: Джокер, смутно похожий на охотника, и пятерка треф. Гордон мучительно пытался понять, от какой детали его бросает в дрожь, и, наконец, заметил: обе руки Голоса были правыми. Одинаковыми. Точно отраженными в зеркале.
Ноктюрн «Жертвы»
Кристина давилась холодными бобами, которые пихала ей в рот Барбара. Обе не могли смотреть в глаза друг другу. Барбара часто промахивалась ложкой и вываливала еду на платье. Из соседней, пустой и гулкой, как череп, комнаты доносился дзинь-бух. Шейла подводила пружину. Кристину привязали к прутьям детской кроватки изнутри. Из своего гнезда она видела лишь разбитое окно и верхушки деревьев, молящихся хмурой осени.
Винни, отмытый и переодетый в казенное, с наслаждением перевернулся лицом к стене. Жестковатое тюремное белье царапало шею, но пушер не мог припомнить дня, когда ему было так спокойно.
Люк Комптон считал потолочные плиты и мысленно пытался двигать их так, чтобы они по очереди уехали в коридор, вместо потолка образовалась дыра – врата в другой мир, откуда на него вывалился летающий костюм или ходули. Он нацепил бы их и уковылял куда подальше, пока не проснулся бесноватый сосед.
Крючкозубый смотрел на окна третьего этажа и шевелил губами. Его подруга лежала поодаль в черном полиэтиленовом мешке. Время докапало до дна.
Лайт Филлсон только что проснулся и машинально щелкал пультом, теребя каналы. Телевизор работал, как метроном. Агент следил за номерами на экране, но ему никак не удавалось поймать момент, когда конец обрывается в ноль.
Сэм Доплер сидел на унитазе и пытался сосредоточиться на газете. Его отвлекал взгляд мужчины, сидевшего в соседней камере и уже четверть часа пялившегося на него. Даже с такого расстояния детектив слышал его тяжелое дыхание и резкий запах.
Слаповски что-то лаял по телефону, наказывая ребром ладони столешницу. Финч сидел к нему спиной и поминутно, с оглядкой, нюхал обваренные ладони.
Мириам Дутль не находила себе места от беспокойства. Она металась по дому, не обращая внимания на других призраков. Лорд Холдсток пытался подбодрить несчастную, но делал только хуже. У мисс начинала дрожать нижняя губа, веки опасно мерцали, имитация грядущих слез была настолько искусной, что мэр счел за благо покинуть ее одиночество. Если бы хоть один из них знал подлинный мотив метаний! Мириам работала, как опытный снайпер, искала лучшую точку для обстрела.
Туман вел себя неуверенно и жалко.
Слишком быстро пришлось съесть Райта. Чересчур свободно ушел Бёрн. Зло чувствовало, что ведет в счете, но победа еще не показалась из-за горизонта. Туман свивал кольца и чертил планы наступления. Он скучал по Винни.
