Но предательства адептов мировой революции на этом не закончились. 13 июля 1938 года бежит резидент НКВД в Испании Александр Орлов (настоящее имя Лейба Лазаревич Фельдбин). Он родился в ортодоксальной еврейской семье в Бобруйске. В годы Гражданской войны служил в Особых отделах, с 1920 года, уже как Лев Никольский, становится начальником секретно-оперативной части Архангельской ЧК. С 1924 года он работает в Экономическом управлении (ЭКУ) ОГПУ СССР, а уже в следующем, 1925 году становится помощником начальника ЭКУ ОГПУ СССР, причем этим начальником был его двоюродный брат – комиссар ГБ 2-го ранга Зиновий Борухович Кацнельсон.
В 1926 году Лев Никольский переходит на работу в ИНО ОГПУ СССР – внешнюю разведку. Он выезжает во Францию, Германию, США, Италию, Австрию, Чехословакию, Швейцарию, Англию, Эстонию, Данию, Швецию и в сентябре 1936 года под псевдонимом Александр Орлов был направлен в Мадрид в качестве представителя НКВД СССР по связи с министерством внутренних дел республиканского правительства. Весной 1937 года его назначают также резидентом НКВД СССР в Испании. С началом периода «большого террора» Орлов лично руководит ликвидациями троцкистов, анархистов и вообще всех неугодных. Но вскоре до него доходят слухи, что его родственник и покровитель Зиновий Кацнельсон был снят с поста заместителя начальника ГУЛАГа. А когда ему самому приказывают прибыть на советское судно «Свирь», стоявшее в Антверпене, на встречу со Шпигельгласом, который после смерти своего предшественника Абрама Ароновича Слуцкого исполнял обязанности начальника внешней разведки, Орлов запаниковал и на встречу не явился. Вместо этого он похитил из сейфа советского консульства на Авенида дель Тибидабо в Барселоне 90,8 тыс. долларов (примерно 1,5 млн долларов по нынешнему курсу) и 13 июля 1938 года бежал через Францию в США вместе с женой, также сотрудницей резидентуры, и дочерью. Впоследствии он представил дело так, что опасался быть отозванным в Москву и подвергнуться репрессиям. Но в действительности, как утверждают историки Борис Володарский и Александр Колпакиди, его никто не отзывал из командировки и относительно него не было никаких подозрений. Ему всего лишь собирались вручить орден Ленина…
Как теперь ясно, уход Орлова на самом деле был инициирован еще более ужасным предательством в среде высокопоставленных чекистов, которое произошло ровно за месяц до бегства Орлова. Утром 13 июня 1938 года у города Хуньчунь сдался маньчжурским пограничникам и попросил политического убежища в Японии ни много ни мало начальник Управления НКВД по Дальневосточному краю (ДВК) комиссар госбезопасности 3-го ранга (генерал-лейтенант) Генрих Самойлович Люшков. И бежал он вовсе не из страха перед «массовыми расстрелами» – они его как раз обошли стороной. А вот сам он был рьяным организатором этих самых расстрелов и делал все, чтобы нанести максимальный урон безопасности Советского государства.
Люшков родился в 1900 году в Одессе в семье еврейского портного. В июле 1917 года вступил в РСДРП(б), затем рядовым в Красную гвардию. С 1918 года в органах ЧК. В 1920 году, т. е. в возрасте 20 лет, он становится заместителем председателя Тираспольской ЧК, в 1924 году – начальником Проскуровского (так до 1954 года назывался город Хмельницкий) окружного отдела ГПУ, входившего в Подольский губернский отдел, которым тогда руководил Израиль Моисеевич Леплевский – также выходец из бедной еврейской семьи рабочего-табачника, в молодости член «Бунда». Не имея образования, Леплевский в 1929 году возглавил Секретно-политический отдел (СПО) ГПУ Украины и забрал к себе в Харьков (тогдашнюю столицу Украины) Люшкова, который стал преемником Леплевского на этом посту. В 1931 году они оба вместе с председателем ГПУ Украины Всеволодом Аполлоновичем Балицким переезжают в Москву, где Балицкий становится заместителем председателя ОГПУ СССР, Леплевский – начальником Особого отдела (ОО) ОГПУ СССР, а Люшков – помощником начальника Секретно-оперативного управления ОГПУ СССР, начальником которого тогда был Генрих Григорьевич (Енох Гершенович) Ягода. Все эти люди сыграют в дальнейшей судьбе Люшкова решающую роль.
В июле 1934 года был образован НКВД СССР, который возглавил Ягода. И уже в декабре того же года Люшков вместе с Ягодой участвует в расследовании убийства Кирова. Таким образом, именно Ягода, а не Леплевский делает Люшкова проходной фигурой – в дамки. Леплевского, наоборот, как и Балицкого, понижают – возвращают на Украину, причем Леплевского вскоре ссылают в Саратов. Хотя в 1937 году его ожидает новый взлет – он станет наркомом внутренних дел Украины.
Уже после своего бегства в Японию, 13 июля 1938 года, Люшков в интервью японской газете «Ёмиури симбун» заявит: «Я действительно предатель. Но я предатель только по отношению к Сталину… Таковы непосредственные причины моего побега из СССР. Я не только непосредственно занимался расследованием убийства Кирова, но и активно принимал участие в публичных процессах и казнях, проводившихся после кировского дела под руководством Ежова. Я имел отношение к следующим делам:
1. Дело так называемого ленинградского террористического центра в начале 1935 г.
2. Дело террористического центра о заговоре против Сталина в Кремле в 1935 г.
3. Дело так называемого троцкистско-зиновьевского объединенного центра в августе 1936 г.
Перед всем миром я могу удостоверить с полной ответственностью, что все эти мнимые заговоры никогда не существовали и все они были преднамеренно сфабрикованы… На процессе, проходившем в августе 1936 г., обвинения в том, что троцкисты через Ольберга 1). Были связаны с германским гестапо, обвинения против Зиновьева и Каменева в шпионаже, обвинения в том, что Зиновьев и Каменев были связаны с так называемым “правым центром” через Томского, 2). Рыкова и Бухарина, – полностью сфабрикованы. Зиновьев, Каменев, Томский, Рыков, Бухарин и многие другие были казнены как враги Сталина, противодействовавшие его разрушительной политике».
Но парадокс заключается в том, что, как выяснилось уже гораздо позднее, Люшков сам готовил покушение на Сталина и перешел к японцам, чтобы они помогли ему осуществить задуманное. Как же в таком случае можно утверждать, что все эти заговоры «мнимые» и «никогда не существовали»? А те, кого выгораживает предатель, скорее всего являются такими же предателями.
В самом деле, в 1978 году японский журналист Ёсиаки Хияма опубликовал документальное расследование «План покушения на Сталина. Эмпирический разбор тайного замысла японской армии», из которого следует, что Люшков предложил японцам план убийства Сталина и даже выразил готовность участвовать в этой операции. Как оказалось, эта мысль пришла ему в голову, когда после окончания Первого московского процесса по делу «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра» Люшков был назначен начальником УНКВД по Азово-Черноморскому краю (АЧК). В Ростове-на-Дону в его обязанности, помимо прочего, входило обеспечение безопасности Сталина во время отдыха вождя в Сочи. Именно Люшков курировал строительство дачи Сталина в Мацесте. Он устранил практически все недочеты в системе охраны водолечебницы, однако оставил одну-единственную лазейку, через которую можно было подобраться к Сталину, – и теперь такой случай представился.
Японцы сразу же приступили к разработке операции «Медведь», которая, как теперь считается, была одной из самых реальных попыток убить Сталина. Люшков знал, что проникнуть в водолечебницу можно по водостоку: труба большого диаметра заполнялась только до половины и вела в резервуар, откуда через люк можно было пролезть в кладовую. Убийцы должны были убрать охрану и пройти в комнату, где Сталин принимал радоновую ванну: в этот момент он оставался в одиночестве.
