Поскольку борьба между государствами трансформируется в борьбу за превосходство потенциалов, которые имеют экономическую, идеологическую, интеллектуальную, военную и разведывательную составляющие, то в ближайшее время следует ожидать обострения борьбы в каждой из этих сфер, причем наиболее остро это противостояние будет складываться в сфере идеологии. Дело в том, что за годы холодной войны Запад наработал огромный опыт идеологической диверсии в отношении противостоящей ему советской системы. Он добился того, что формально сегодня в России вообще нет идеологии. В Конституции записано (статья 13 часть 2), что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Однако это иллюзия и чистой воды самообман. В действительности место одной идеологии сразу же занимает другая, в данном случае – западная идеология либерализма, т. е. капитализма и потребления, обслуживающая интересы западного общества. Запад по отношению к России действует исходя из жесткой идеологической концепции устройства мира, которой подчинены и интересы всех экономических и политических субъектов западного общества. Отстаивание собственных интересов Россией в мире может быть реализовано только путем возвращения к идеологии прогресса и социальной справедливости. Однако вместо этого мы видим откровенную имитацию патриотизма и коммерциализацию национальных проектов, тотальную гламуризацию и пиарократию, охватившие современную российскую политику, экономику, культуру и общество. И в этом смысле многие из ура-патриотов льют воду на мельницу западной демократии.
Это можно показать на примере Героя Советского Союза Николая Кузнецова, который является эталоном мужества, стойкости и преданности Родине. При этом он подвергается нападкам как со стороны прозападных украинских националистов, так и со стороны депутата Госдумы России Александра Хинштейна, который в своей книге «Тайны Лубянки» (2010) исключительно тенденциозно трактует его довоенный период работы в органах ОГПУ – НКВД, заостряя внимание на некоторых спорных эпизодах в деятельности молодого 20-летнего чекиста, вырывая эти эпизоды из контекста ожесточенной классовой борьбы того времени, особенно в удаленных от центра лесных районах. А потом тот же Хинштейн удивляется, почему «пятая колонна» развязала в декабре 2019 года грязную травлю Кузнецова, Лягина, Медведева и других Героев Советского Союза, сражавшихся в составе ОМСБОН НКВД СССР под началом Павла Анатольевича Судоплатова и внесших весомый вклад в Победу – больше их, по словам Героя России Алексея Николаевича Ботяна, никто не сделал.
Вообще тема так называемых репрессий и участия в них органов НКВД считается у антисоветчиков беспроигрышной. Но в свете того, о чем я писал в первых главах этой книги, есть основания предполагать, как бы она не ударила бумерангом по ним самим.
Дело в том, что в основе трагедии 30-х годов лежит тот неоспоримый факт, что после революции 1917 года в условиях тяжелейшего кризиса российской власти, вызванного войной и разрухой, все ключевые государственные посты в стране захватили представители народов, хлынувших с окраин Российской империи – прежде всего евреи и латыши. То есть, по существу, носители западных ценностей, весьма далеких от традиционного русского уклада жизни. Здесь вполне уместно задать вопрос: а насколько такое поведение этих «пассионариев» было оправдано в моральном отношении? Они что, не догадывались, что никто им здесь особенно не рад, и держаться за власть им предется исключительно с помощью штыка?
Так оно, собственно, и получилось. К середине 30-х годов в стране фактически началась еще одна гражданская война. Органы НКВД находились в руках ортодоксальных революционеров и их выдвиженцев, зачастую троцкистов, которым противостояла линия Сталина на национальное и духовное возрождение русского народа. И мне представляется, что из этой сложнейшей ситуации Сталину удалось выйти с минимальными жертвами, особенно благодаря кадровому таланту Берии. Когда антисталинские силы стали терять поддержку основной части русского населения страны, они прибегли к массовым провокациям, чтобы продержаться до начала войны, а там договориться с оккупантами. Те органы госбезопасности, которые встали на пути этих планов, представляли собой уже во многом другую организацию, и пытаться их в чем-то обвинять бессмысленно. Новая национальная система госбезопасности, которую возглавил Берия, как раз и обеспечила правопорядок в стране.
Здесь хотелось бы привести стихи Виктора Машкова, которые он написал 29 октября 1997 года:
Когда пробьёт последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Всё зримое опять покроют воды,
И Божий лик изобразится в них!
Ф.И. Тютчев
……
Записано всё для тебя,
Для всех. По статусу рожденья
Услышать это все должны
В эпоху общего затменья.
Идёт суровая борьба
За жизнь духовную на свете:
Звонить во все колокола
Для всех религий на планете.
Увидят все по всей Земле
Тот меч, что долго очень ждали.
Не спрятаться, не убежать,
За этот миг мы всё отдали.
Воюют двое: свет и тьма,
Всё ради третьего на свете.
Пусть будет ясной голова,
Мы все всегда за всё в ответе.
Свят меч поможет разделить
Всех светлых от чернее грязи,
И не помогут тут уже
С волшебным наговором мази.
Взорвётся совесть в голове,
Не зная жалости и мести.
Всё! Меч опущен, суд свершён.
Творить Творцу на новом месте.
Непросто было возродить духовность народа. Вначале нужно было, чтобы он поверил в свои силы, подтверждением чего стало новое молодое племя стахановцев. Следующим важным шагом на пути к автохтонной русской цивилизации явилось возрождение Русской православной церкви. Особое значение имела встреча Сталина с тремя архиереями в Кремле в 1943 году и последовавшее «второе восстановление патриаршества». Лишь хрущёвский переворот 1953 года надолго затормозил этот исторический процесс.
В 1990-е годы, после беспрецедентных атак западных спецслужб на Советский Союз и «катастройки» 1986–1991 годов, фактически повторились события 1917 года. Вновь ключевые государственные посты, банки, заводы, электростанции и газеты перешли под контроль представителей той национальности, у которой к этому времени давно уже имелось свое государство, исповедующее западную модель развития. Постсоветское пространство погрузилось в пучину войн, разрухи и бедствий гражданского населения, унесших миллионы человеческих жизней.
Как писал крупнейший специалист в области отечественной географии населения и демографической науки, профессор МГУ Борис Сергеевич Хорев, «пора – по всем статьям Уголовного кодекса – подводить итоги 9-летнего ельцинизма. Лучше всего это делать, сравнивая данные Роскомстата за 1999 г. с показателями стартового для разрушителей 1990 года. <…> Всю эпоху ельцинизма я бы обозначил как контрреволюцию на марше. Речь идет, естественно, о буржуазно-бюрократической контрреволюции, сопровождавшейся уничтожением СССР».
