Но самое удивительное то, что уже в 1966 году под псевдонимом «Олег Шмелёв» в соавторстве с Владимиром Востоковым (Петроченковым) опальный начальник контрразведки страны Грибанов публикует повесть «Ошибка резидента», которая в 1968 году, после выхода третьей части «С открытыми картами», становится романом. В 1979 году выходит его продолжение «Возвращение резидента». В 1968 году был снят одноименный фильм «Ошибка резидента», в котором в образе сотрудника советской контрразведки Павла Синицына (актёр Михаил Ножкин) выведен не кто иной, как капитан Юрий Носенко. Под легендой уголовника «Бекаса» его подводят к резиденту западной разведки Михаилу Тульеву (актёр Георгий Жжёнов). При переброске собранных Тульевым материалов через границу, а в действительности крупной дезинформации, «Бекас» вместе с раненым в результате стычки с советскими пограничниками подручным Тульева бандеровцем Кругом оказывается в нейтральных водах и уходит за кордон. В западном разведцентре «Бекасу» устраивают изощренную проверку вначале на полиграфе, а затем в специально построенной «музыкальной шкатулке» – изолированной одиночной бетонной камере. Сломать «Бекаса» не удается, и его направляют в разведшколу.
Я в весеннем лесу пил березовый сок,
С ненаглядной певуньей в стогу ночевал.
Что любил – не сберег, что имел – потерял,
Был я смел и удачлив, а счастья не знал.
И носило меня, как осенний листок,
Я менял города, я менял имена.
Надышался я пылью заморских дорог,
Где не пахли цветы, не блестела луна.
Совершенно очевидно, что Грибанов в своей книге излагает версию ухода Носенко к американцам с целью передачи крупной дезинформации (возможно, по Освальду) и внедрения в ЦРУ для последующей дезорганизации советского направления. Выходит, что даже после своего увольнения Грибанов продолжает отрабатывать некую легенду, как будто он сам является элементом этой игры, сценарий которой в таком случае должен быть в руках таких кругов, которым под силу смещать генсеков и устранять неугодных президентов. В том числе и с целью уберечь мир от ядерной катастрофы.
Выполняя эту миссию, бывший начальник советской контрразведки Олег Михайлович Грибанов до 1972 года работал в системе снабжения Минздрава СССР, откуда был уволен «за грубое нарушение финансовой дисциплины». Последнее место его работы – начальник Центра техобслуживания микрофильмирующего оборудования «Пентакта» СКБ ВИНИТИ.
Зачеркнуть бы всю жизнь да сначала начать,
Полететь к ненаглядной певунье своей…
Да вот только узнает ли Родина-мать
Одного из пропащих своих сыновей?
Умер Олег Михайлович Грибанов 8 октября 1992 года. На скромном памятнике на Котляковском кладбище (уч. 68А) надпись:
«генерал-лейтенант
ГРИБАНОВ ОЛЕГ МИХАЙЛОВИЧ
18. VII.1915–1992.8.Х
ПОМНИМ ЛЮБИМ СКОРБИМ».
Двойниковый эффект
Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек
Черный, черный!
«Слушай, слушай, —
Бормочет он мне, —
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Этот человек
Проживал в стране
Самых отвратительных
Громил и шарлатанов.
В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
И лучшей марки.
Сергей Есенин
Первым советским фильмом, посвященным деятельности советской разведки в годы холодной войны, стала вышедшая в 1968 году на киностудии «Ленфильм» двухсерийная лента «Мёртвый сезон». Изумленному советскому зрителю впервые была показана подлинная история разведчика-нелегала Гордона Лонсдейла (Конона Трофимовича Молодого), которого играет Донатас Банионис. Собственно говоря, и живого нелегала тоже показали – правда, другого, но весьма схожей судьбы. В самом начале фильма к зрителям с экрана обращается полковник Рудольф Иванович Абель, подлинное имя которого Вильям Генрихович Фишер. Он произносит очень важные и пророческие слова, которые сегодня звучат еще актуальнее: «Меня попросили сказать несколько слов перед этой картиной, – говорит он. – Я выступаю в роли, необычной для меня, потому что люди моей профессии привыкли больше слушать и меньше говорить. Но тема этой картины волнует меня и моих товарищей, и поэтому я думаю, что это оправдывает некоторые отступления от наших правил. Вы, вероятно, читали в газетах заметки, которые последнее время довольно часто появляются о том, что в некоторых капиталистических государствах проводятся опыты по использованию бактериологических и химических средств массового уничтожения людей… В английском городе Портоне, в канадском Саффилде имеются лаборатории, в которых хранятся возбудители самых страшных эпидемий, которые когда-либо поражали человечество. Во время войны мне довелось встретиться с одним немцем, врачом, отъявленным нацистом, который цинично заявлял о том, что необходимо уничтожить – беспощадно! – всех неполноценных людей во имя улучшения человеческого рода. Эти бредовые идеи не погибли вместе с гитлеровской Германией. В Соединённых Штатах Америки я встретился с одним американским офицером из Форта-Детрика и военно-химической лаборатории, которая там существует, который выражал те же самые мысли. Всякий раз, когда подобные люди имеют в своих руках такие страшные средства массового истребления, встаёт вопрос – раскрыть их замыслы, раскрыть для того, чтобы избежать катастрофы. Ради этой идеи работал мой коллега Рихард Зорге и мои товарищи, о которых рассказывает эта картина. Конечно, страна не названа, изменены фамилии и имена, но основа картины – подлинная, как подлинна та борьба, которую мы ведём, мы – люди, которые стремимся предотвратить войну».
Мой отец знал Рудольфа Ивановича Абеля. Вот что он пишет: «В числе официальных оппонентов по моей диссертации был назначен А.В. Сунцов, в то время возглавлявший спецкафедру управления контрразведкой. Он никак не соглашался с одним важным тезисом и даже отказывался выступать на защите. Тогда я обратился к А.М. Горбатенко. От него я узнал, что через несколько дней к Ю.В. Андропову придет Р.И. Абель, и Горбатенко задаст Рудольфу Ивановичу вопрос по существу спора. Так и сделали. Присутствовали Р.И. Абель, А.М. Горбатенко, А.В. Сунцов, помощник Ю.В. Андропова по разведке, и я. Рудольф Иванович в основном согласился с моим выводом, сказав, что “успешная работа разведчика, его выживаемость за границей тесно связаны с наличием постоянного самоконтроля, определенной напряженности внимания, что часто с возрастом подменяется самоуверенностью, ослабевает и ведет к провалу”. Мне показалось, что Абель был доволен вопросом. Я был удовлетворен его ответом. Рудольф Иванович мне тогда не показался бодрым, героическим человеком. Скорее, он был как бы придавлен судьбой или ему нездоровилось… Похоронен Рудольф Иванович Абель (Фишер) на Донском кладбище в Москве. Когда я там бываю, приношу цветы и на могилу Рудольфа Ивановича».
