Вот с такими тяжелыми мыслями поздним вечером, где-то в начале весны 1987 года, мы с Родионовым встретились в московском Аэровокзале, чтобы ночным рейсом вылететь в Ашхабад на защиту отчета по договорной теме с Управлением геологии при Совете Министров Туркменской ССР. Родионову уже открыто угрожали срывом этого договора с последующими оргвыводами на партбюро.
Начальником туркменского управления был всемогущий Назар Тойлиевич Суюнов, впоследствии заместитель председателя Кабмина и министр нефти и газа Туркменистана. Родионов заметно нервничал и время от времени прикладывался к заветной бутылке с портвейном – кажется, «777» или «Агдам». Я не стал ему говорить, что у меня в кармане лежала записка с телефоном первого заместителя председателя КГБ Туркмении генерал-майора Сулеймана Юсуповича Юсупова, который был другом моего отца еще по киевским спецкурсам и, бывая в Москве, всегда звонил и приезжал к нам в гости. Это замечательный человек – мудрый, спокойный, не лишенный хитрости, и в то же время, как это принято на Востоке, исключительно преданный, высоко ценящий дружбу.
Прилетев в Ашхабад и отдохнув в гостинице, мы в тот же день отправились в геологическое управление. Когда мы вошли в приемную, Родионов сказал мне посидеть и подождать. Я дал ему записку с просьбой помочь разыскать хорошего знакомого и стал ждать.
Через некоторое время меня пригласили в кабинет. Когда я вошел туда, за большим столом сидел начальник, а напротив него, за приставным столиком – еще один туркмен, видимо, его помощник или заместитель, и Родионов. Заместитель держал в руках мою записку и набирал номер. Вдруг он стал подниматься, и я увидел, как у него буквально отвисла челюсть. Он что-то сказал своему шефу и протянул мне трубку. «Дежурный слушает», – прозвучало в трубке довольно резко. «Моя фамилия Ведяев. Могу я говорить с Сулейманом Юсуповичем?» Прошло некоторое время. Затем меня, видимо, соединили с приемной. «Сейчас Вы будете говорить с заместителем председателя товарищем Юсуповым», – доложил другой голос, уже вежливо. «Слушаю!» – послышался наконец знакомый ровный голос. «Сулейман Юсупович, здравствуйте! Только сегодня прилетели. Большой Вам привет от папы!» – «Здравствуй, Андрей! Надеюсь у тебя все нормально. Нужна ли какая-то помощь?» – «Мы привезли отчеты, очень серьезно над ними работали. Результаты очень хорошие. После защиты хотелось бы с Вами увидеться». – «Андрей, извини – заболел председатель, и комитет сейчас на мне. А то я сам бы вас повозил и все показал. Я сейчас подскажу товарищам, чтобы они внимательно отнеслись к вашим материалам. А вы пока поезжайте и отдохните. Завтра я пришлю машину, вас свозят на источники».
Как только я положил трубку, начальник встал со словами: «Да вы что! С такими людьми меня сводите. Оставляйте отчеты. Увидимся завтра в девять». На том и расстались.
На следующий день рано утром подъехал геологический «УАЗик» и забрал одного Родионова. Я занялся приготовлением завтрака. Когда Родионов вернулся, я сразу спросил: «Дмитрий Алексеевич, когда защита?» – Он хитро улыбнулся и сказал: «Андрюша, хотите пива?» – «Какое пиво, Дмитрий Алексеевич. Защита ведь». Тут Родионов достает отчет и кладет на стол: «Не будет защиты. Уже все подписано. Когда я спросил про защиту, на меня только руками замахали – быстрее, мол, уезжайте». – «Ну что же, тогда можно и по пиву, – скромно сказал я. – Ведь губит людей не пиво»…
В жизни давно я понял, кроется гибель где:
В пиве никто не тонет, тонут всегда в воде.
Реки, моря, проливы – сколько от них вреда!
Губит людей не пиво, губит людей вода.
Через некоторое время подъехала комитетская черная «Волга», и мы совершили прекрасную поездку за сто километров от Ашхабада к отрогам Копетдага, где в подземной пещере искупались в сказочном теплом озере и отдохнули душой и телом. Входя в эту насыщенную серными испарениями воду, невозможно сдержаться от восторга. Удивляет тепло этой воды, её нежное прикосновение к телу, мощные своды пещеры и проносящиеся над головой стаи летучих мышей. Вот где начинаещь понимать и ценить систему, смысл которой можно выразить словами Александра Городницкого:
Когда на сердце тяжесть,
И холодно в груди,
К ступеням Эрмитажа
Ты в сумерки приди,
Где без питья и хлеба,
Забытые в веках,
Атланты держат небо
На каменных руках.
Держать его махину
Не мед со стороны.
Напряжены их спины,
Колени сведены.
Их тяжкая работа
Важней иных работ:
Из них ослабни кто-то —
И небо упадет.
Я рассказал об этом случае только для того, чтобы показать, что даже к концу своего существования Советский Союз вовсе не одрях и не был «колоссом на глиняных ногах». Основание его как раз было очень прочным и называлось системой госбезопасности. На мой взгляд, она была способна удерживать Союз и бороться против разрушающих его внешних и внутренних центробежных сил. Но, к сожалению, и у атлантов руки опустились, когда на вершину олимпа неведомым образом взобрался очередной троцкист и демагог Горбачёв. Такие случаи уже бывали, например в лице Хрущёва, который разрушил систему госбезопасности и отодвинул русских от власти. Но никто ведь не обвиняет Сталина, что он привел Хрущёва. И Андропов не рассматривал Горбачёва в качестве генсека. Просто цековский «цирк сгорел, и клоуны разбежались».
17 июня 1991 года на закрытом заседании Верховного Совета СССР Крючков озвучил секретную записку Андропова «О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан», датированную 1977 годом. В записке говорилось, что «американская разведка ставит задачу осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза. ЦРУ разработало программу индивидуальной подготовки агентов влияния, предусматривающую приобретение ими навыков шпионской деятельности, а также их концентрированную политическую и идеологическую обработку». В записке подчеркивалось, что основное внимание ЦРУ будет обращено на советских граждан, «способных по своим личностным и деловым качествам в перспективе занять важные административные должности в партийном и советском аппаратах».
Существовал и список агентов влияния – это так называемый «Список 2200» или «Список Крючкова». Именно столько в нем фигурировало фамилий. Во главе списка, о чем можно догадаться по свидетельствам генерал-лейтенанта Николая Сергеевича Леонова и генерал-майора Юрия Ивановича Дроздова, находились имена А.Н. Яковлева и Э.А. Шеварднадзе. Оставалось «огласить весь список» и приступить к арестам. Почему этого не произошло?
Ведь ситуация развивалась стремительно, агенты влияния уже действовали открыто. К июлю 1991 года их усилиями в стране был создан искусственный дефицит товаров, особенно в магазинах. Еда, одежда, табак, водка – исчезло всё, и мы это хорошо помним. Зная о ситуации, Горбачёв и Крючков продолжали молчать. Впоследствии Комиссия по рассекречиванию документов КПСС обнаружила в архивах более десяти тысяч гневных телеграмм с выражением недоверия Политбюро и лично Генеральному секретарю ЦК КПСС с требованием проведения внеочередного съезда партии. Этот съезд стал бы для Горбачёва последним, причём простой отставкой он бы не отделался. Поэтому у Горбачёва и его окружения оставался единственный выход – ликвидация КПСС. Для этого и понадобился ГКЧП.
