— А я не соглашалась выполнять вашу просьбу, Такахеда-сама, — ровно откликается Викки, и где-то внутри меня взлетает в небо первый залп фейерверков.
Только вот взгляд Ютаки, адресованный моей жене, мне совершенно не нравится. Это даже не Ольшанский, в его интересе к Викки чувствовалась какая-то легкость. Внимание же Ютаки приобретает все более откровенный и насыщенный характер. Он смеет её хотеть. Нагло и демонстративно игнорируя меня, сидящего в двух шагах. У него в запасе есть лишняя жизнь?
— Давайте уже приступим к нашим делам, — холодно напоминаю я, тут же получая нужную реакцию — взгляд младшего Такахеды наконец отрывается от моей жены и становится более деловым.
И все-таки этот щенок явно удовлетворен моим бешенством, прорвавщимся наружу. Желание подкараулить его где-нибудь в самом углу и "поговорить с ним по душам" становится все более навязчивым. Но это не посыл Козыря в шутливой форме и при отстутвии любых свидетелей этого неформального общения. Подобные фортели мне Эд не спустит.
Черт бы побрал этого японца!
Согласно официальной предыстории, у Ютаки возникло для Эда какое-то деловое предложение, которое якобы споткнулось об языковой барьер и его вообще нельзя было обсудить без профессионального переводчика, ну и на всякий — без юриста, который мог бы внести свои веские коррективы по сути.
То, что сам Эд разговаривал на трех языках, как будто они были ему родными — история другая. По какой-то одному ему ведомой причине Козырь Такахеде подыграл, притворившись, что да, языковой барьер все-таки есть, есть недопонимание, и без переводчика тут нельзя. Так-то он мог обойтись на предварительном обсуждении дел и без Викки, и без меня.
Вот только Эд в последнее время вел себя несколько странно и перед японцем частенько пасовал, когда вполне мог продавить свою позицию. Правда чаще всего это случалось в очень узкой компании, формально, только я один это и наблюдал, но я уже настолько привык к тому, что у действий Козыря всегда три или четыре двойных дна, что недоумевать предпочитаю молча, и даже не выказывая ни малейшей эмоции на лице.
Как и сейчас.
Такахеда торгуется за увеличение инвестиционного лимита, уже за счет собственного капитала, но при этом оговаривает и его долю во владении заводом, и некий процент акций, который Козырю предлагается отпилить от своего мажоритарного пакета. Немаленький процент, кстати. Наглость Ютака явно почитает за второе счастье, но вот хочется ему войти в совет директоров Рафарма, и желательно не на последнее место...
Да ни в жизнь Эд на это не согласится…
У этого предложения куча рисков, незавуалированный подвох, да и не будет Эд пилить на части наследие собственного отца. Он вырос в стенах еще строящегося Рафарма, сам рассказывал, как складывал самолетики из финансовой отчетности своего отца, а потом от нечего делать и считал циферки в этих упоротых таблицах…
Вот только Козырь не посылает Ютаку далеко и надолго. И вообще выглядит ужасно заинтересованным. Слушает, торгуется, спрашивает, то и дело разворачивается ко мне.
— И что же думает наш директор по юридическим вопросам?
Если бы его интересовала правда — она бы у меня вышла краткой. Вот только инструкции мне Козырь выдал еще вчера утром. Сомневаться, но склоняться в положительную сторону.
Эд, ну ты же не серьезно?
Увы, с таким мастером блефа за один покерный стол лучше не садиться.
Викки не задает лишних вопросов. Переводит туда, переводит сюда, и сама в общем-то не озадачивается, зачем она понадобилась на этих переговорах.
Оно и правильно, сверхурочный Козырь оплачивает, так что надо выполнить свои обязательства, не мешая игре нашего слишком хитропродуманного начальства.
— Мы должны обдумать детали, — кивает наконец Эд, подводя конец разговору, — Ярослав подготовит проект нашего соглашения на неделе.
Конечно, я подготовлю.
Но если ты и вправду вздумаешь его подписать, Козырь, я сам лично потащу тебя за шиворот к наркологу. Потому что это пятое колесо от телеги, которое нам совершенно не обязательно даже в качестве запаски.
— Ну что ж, теперь можно и пообедать, — кивает Ютака, но Викки тут же поднимается из кресла.
— Извините, Эдуард Александрович, но если я больше не нужна — мне нужно забрать дочь от вашей няни и подготовиться к нашему отъезду.
— Да, разумеется, я вас не держу, Виктория, — невозмутимо пожимает плечами Козырь, — мы и так отняли у вашего выходного слишком много времени.
Ютака задумчиво постукивает пальцами по столу и тоже поднимается на ноги.
— Тогда я тоже попрошу меня извинить, Эдуард-сама, но бросить даму в сложной ситуации я не могу. Сюда она приехала со мной, я просто обязан помочь ей вернуться обратно.
Взгляд у Викки на самом деле не выглядит очень радостным. И в какой-то момент, сакральный, на самом деле, она смотрит на меня действительно умоляюще, совершенно точно из двух зол выбирая меня, и я уже приподнимаюсь со своего места, когда...
— Ветров, ты мне еще нужен, — тихо произносит Козырь, глядя куда-то в сторону.
Какого?! Он ведь понимает, что я не могу дать этому щенку увезти мою жену?
Но такое ощущение, что это месть за поражение в пари — сейчас Эд будто нарочно делает все, чтобы наступить мне на хвост. И позволяет Ютаке виться за моей женщиной. Да нет, это ведь бред...
— Может быть, все-таки я могу помочь вам позже, Эдуард Александрович? — не поворачиваясь к Козырю, настойчиво проговариваю я.
— Нет, — следует за этим абсолютно бесстрастный ответ, — сейчас.
Если это проверка на вшивость, то она совершенно ублюдская.
Но под столом Козырь пихает мою ногу носком ботинка, явно раздраженный моим спором.
— Виктория-сан, вы, кажется, торопились, — тем временем Ютака по свойски касается локтя замершей Викки, и она все-таки шагает вслед за ним. Морщась.
Я припоминаю, сколько я работаю с Козырем.
Пять лет? Семь?
— А теперь скажи мне, почему я не должен дать тебе по морде? — тихо проговариваю я, разворачиваясь к Эду. Предоставлять выбор между работой и женщиной — это полнейшее скотство с его стороны, и ей богу — начну с него, закончу Ютакой, а потом пойду выпью заупокой собственной карьеры. Отличная зеркалочка будет со стороны кармы. За Викки!
Козырь не торопится мне отвечать, задумчиво смотрит в окно на то, как младший-Такахеда снова открывает перед Викки дверь своей машины.
— Ну?
— Я тебе ничего не скажу, — спокойно отрезает Эд, а потом, до того, как я успеваю встать на ноги и послать его к чертовой матери снова, вытаскивает из кармана овальную маленькую коробочку и подталкивает её ко мне, — пусть тебе наш самурай все за меня рассказывает.
В коробочке два маленьких беспроводных наушника, помигивают огоньками, свидетельствуя о своей работе.
