Реальная политика Наполеона
Какое бы значение Наполеон ни придавал пропаганде и созданию своего культа личности, его политика стояла на четырех «китах»:
1. Сохранение результатов революции.
2. Создание правового государства.
3. Подъем экономики.
4. Имперская политика.
«Могильщик революции»
Наполеона упрекают в том, что он стал «могильщиком революции». Действительно, от утопической части революции он последовательно отделывался.
Не успев стать императором, он прекратил демагогические вопли об опасностях, угрожающих революции и народу, о врагах и заговорщиках. С 1 января 1806 г. он отменил «революционный» календарь.
Наполеон восстановил отношения с церковью. Хотя и на совершенно других основаниях. «Общество, — говорит он, — не может существовать без неравенства имущества, а неравенство имущества не может существовать без религии. Голодный человек не мог бы терпеливо переносить того, что рядом с ним другой утопает в излишестве, если б не существовало власти, говорящей ему, что так угодно Богу».
Прагматический подход, в котором Наполеон очень походил на Вольтера с его «если бы Бога не было, его следовало бы выдумать». Если теория мироздания Лапласа, в которой не было места Богу, его и не устраивала, то именно потому, что Бог нужен был ему для управления.
Он всегда был на стороне положительных, установленных вероисповеданий, видя в них нечто вроде «прививки оспы, удовлетворяющей стремление человека к чудесному и гарантирующей его от шарлатанов». Он говорил: «Попы лучше, чем Калиостро, Канты и все немецкие фантазеры!» Заметим — философ Кант был для него ничем не лучше, чем авантюрист Калиостро, объявлявший самого себя вечным, бессмертным и «волшебным» существом.
Но сам Наполеон отнюдь не был религиозен. Он даже прямо заявлял: «Я — никто! Я был мусульманином в Египте, а здесь я буду католиком для блага народа. Я не верю в религии!»
Святая правда: Наполеон говорил республиканцам, что враги французской свободы — это роялизм, феодализм и религия.
А в первый же год своего консульства, в речи, сказанной перед миланским духовенством, он уже говорил, что, по его мнению, католическая религия одна только в состоянии доставить настоящее благополучие правильно устроенному обществу и утвердить основы хорошего правительства.
Он высказался при этом и против философии XVIII века, и против революции, преследовавшей католицизм, и заявил, что ни одно общество не может существовать без морали, а хорошая мораль невозможна без религии!
В его представлении религия и государство должны быть тесно связаны между собой. Но эту связь представлял совсем не как Людовики. Для тех папа римский был не ниже королей, его власть существовала параллельно с королевской.
Наполеон же таких вещей не терпел. Он превратил католическое духовенство во Франции в своего рода «священную жандармерию», часть государственного механизма. Он даже сам издал «органические статьи католического культа». А когда он сделался императором, то по его приказанию был составлен для школ новый катехизис, в котором власть императора возводилась почти в степень религиозного догмата.
В катехизисе, составленном тогда с одобрения кардинала-легата Капрера для употребления во всех церквах французского государства, был такой вопрос: «Какие особенные обязанности наши относительно императора нашего Наполеона I?»
В перечислении обязанностей находятся и военная служба, и горячие молитвы о его здоровье. «Почему обязаны мы исполнять эти обязанности относительно нашего государя?» — «Потому что Бог в высшей степени милосерден к нему в мире и войне и, создав его по своему подобию на земле, поставил его правителем у нас. Потому, если мы уважаем и служим императору, то мы чтим и служим самому Богу!» «Нет ли особенных побудительных причин, по которым мы должны усилить свою преданность нашему императору Наполеону?» — «Да, потому что он тот, которому в тяжелых обстоятельствах Бог дал прозреть и восстановить святую религию отцов наших».
Такой вот катехизис. Остается согласиться с крупным германским историком: «С нахальным лицемерием пустил он в дело религию для своих целей: он, который ежедневно попирал ногами божественные и человеческие права. Ту самую религию, которую он поносил и от которой отрекался на берегах Нила, когда ему нужно было прикинуться магометанином! В этой душе тирана все было делом расчета, самолюбия, лжи и своекорыстия»
[42]
.
Наполеон не верил в пользу политической демократии. На его глазах именем политической свободы и равенства совершалось столько преступлений, что и более упертый человек мог бы в них усомниться. К тому же для чего провозглашались утопические идеалы? Наполеон считал, что эти идеалы выдвигались теми, кто хочет прийти к власти. Каждый, кто добивался власти, вел себя как обладатель абсолютной истины и брал свободу только для себя и для кучки единомышленников и приспешников. А свободу всех остальных давил.
Такой хитрый лозунг, манипуляция властолюбцев. Опыт подтверждал это мнение: Наполеон давал должности властолюбивым республиканцам, и они служили ему не хуже монархистов. Значит, дело вовсе не в идеалах.
Причины революции он видел в несправедливости сословного строя, в неравенстве подданных короля. А вот в стремление к демократии — не верил.
При Наполеоне Франция опять стала монархией. Всякое местное самоуправление отсутствовало или вообще было подавлено. При Людовиках существовали различные выборные учреждения. Королевская Франция в этом смысле была более демократическим государством, чем Империя Наполеона.
Что, и правда «могильщик революции»? Не торопитесь... Не так много он похоронил, как казалось.
«Робеспьер на коне»
Пропаганда всячески заверяла, что империя Наполеона не имеет ничего общего с монархией Людовиков. И в этом она лгала мало — Наполеон действительно строил совершенно другое государство, основанное на совершенно других принципах.
Людовики правили феодальной страной, население которой было жестко разделено на сословия. Если понимать демократию как право избирать и быть избранным, то в королевской Франции демократии было больше, чем у Наполеона. Но почему непременно надо понимать демократию так узко?
Демократия — это еще и гарантированные права отдельного человека. Это и возможность изменять свою жизнь, свое место в обществе, свободно владеть имуществом, распоряжаться доходами. И по всем этим параметрам империя Наполеона была намного более демократичной, чем королевская Франция.
Однажды он заявил: «Свобода может быть потребностью лишь весьма малочисленного класса людей, от природы одаренного более высокими способностями, чем масса, но потому-то свободу и можно безнаказанно подавлять, тогда как равенство нравится именно массе»...
