— Владыка, вы тут? — раздался за дверью голос шамана.
— Да, старче, минутку! — крикнул я, подавляя мощный зевок, и с большим сожалением выбрался из столь уютно обнявшего меня одеяла.
Потирая сонные глаза, снял с кристалла ткань, после чего открыл дверь Горту.
— Что-то случилось, старче? — спросил я. — Сколько времени?
— Ох, простите, Владыка, я не думал, что вы спите, — сокрушился Горт, заметив мой сонный вид. — Солнце лишь недавно зашло. Я пришёл сообщить, что ужин готов. Вы спуститесь в таверну или подать вам в комнату?
Я слегка удивился. Получается, я проспал всего час или немного больше? А такое ощущение, словно прошло уже несколько часов и сейчас глубокая ночь.
— Не нужно, старче, я сейчас спущусь, — ответил я, сбрасывая остатки сонливости. — К слову, Лони уже вернулась?
— Нет, Владыка, ещё нет.
— Вот и славно, — кивнул я. — Тогда мне нужно будет перекинуться с тобой парой слов, пока её нет на горизонте. Как раз за ужином и обговорим.
Таверна по вечерней поре была забита битком. Во многом, не без помощи гоблинов, конечно же. К моменту, когда я туда спустился, охламоны уже вовсю работали ложками, подчистую уминая всё, что стояло перед ними. Жители городка, заглянувшие после рабочего дня пропустить кружку-другую, от них, само собой, не отставали, успевая между делом обсуждать последние городские сплетни. В том числе и наш приезд.
В центре зала, лениво гудя, горел каменный очаг, подогревая холодный по предночной поре горный воздух. Меж столов, разнося заказы, вовсю курсировали хозяйка и ещё пара орчих помоложе. Хозяйка передвигалась важно и с достоинством, а вот молодые подавальщицы так и норовили игриво покрутить задом подле приглянувшегося им орка. Порой толика внимания перепадала даже гоблинам.
В общем, в едальне царил праздник жизни и живота как он есть.
Приземлившись возле Горта на заранее приготовленное место, я сначала уделил некоторое внимание пряной похлёбке, отдавая ей должное, после чего перешёл к делу:
— Скажи мне, старче, ты в гномьих традициях разбираешься?
— Хм… — чуть посерьёзнел шаман, откладывая ложку. — Кое что знаю, Владыка. Но разве не лучше спрашивать подобные вещи у Лони? Или вы хотите узнать что-то…
— Чего не хочу спрашивать у неё самой, да, — закончил я его мысль. — Так вот, старче. Я слышал, что гномы не умеют плакать и выражают скорбь как-то иначе, чем остальные народы.
— Да, это так, — кивнул гоблин. — Когда я был ещё молод и сражался на фронте, то часто видел как гномы, отправляя тела павших на родину, рисовали на щеках красные полосы, — гоблин небрежно мазанул двумя пальцами по щеке, изображая примерный принцип. — Иногда так делали прямо в бою, используя вместо краски свою кровь из раны или кровь погибшего.
— Красные линии, значит… — задумчиво пробормотал я, припоминая торопливо вытиравшую лицо Лони. — Спасибо, старче, просветил.
— Простите за нескромный вопрос, Владыка… — неуверенно начал шаман, глядя на меня. — Неужели у Лони…
— Всё в порядке, Горт, — остановил его я, — не беспокойся. Ничего не случилось. Просто мне показалось неудобным спрашивать такие вещи у неё, вот и всё.
— Что-ж… Этот старик понимает, — кивнул гоблин и, посидев несколько секунд в задумчивости, вернулся к трапезе.
Похоже, мои слова его ничуть не убедили, но, как и водится, развивать тему шаман не стал.
Несколько секунд я просто перемешивал похлёбку по кругу, размышляя о характере гномки. И ведь даже виду не подала! Нет, я, конечно, слышал, что у рыжих своебразная натура, нет души, и всё такое прочее. А тут ещё и всё помножено на суровую гномью кровь. Может, для них такое поведение просто в порядке вещей?
Прихлёбывая супчик, я задумался над тем, как бы спросить про это у Горта, не вызывая ещё больше беспокойства, но мои думы оказались прерваны раздавшимся снаружи топотом. Дверь в таверну распахнулась и внутрь завалился запыхавшийся орк.
— Мужики! Там на кузнечной площади какая-то рыжая гнома наших в шурук ломает! Уже даже Иргота положила!
Зал таверны после этого натурально взорвался. Позабыв о купленных напитках и еде, орки вскакивали с мест и ломились к выходу. И в этом гвалте никто даже не обратил внимания на грохот от ещё парочки отлетевших в сторону стульев.
— В кого она их там ломает?! — завопил я, предчувствуя большую беду.
— Что творит эта гномка?! — вторил мне шаман.
Бросив полный сожаления взгляд на стол с едой, мы кинулись следом за толпой орков.
Судя по ажиотажу, царившему на улице, посмотреть на то, что за разборки умудрилась устроить Лони с орками, хотели многие. Но, по крайней мере, это позволяло нам с Гортом не спрашивать дорогу. Вскоре обычные дома на улице сменились крупными мастерскими, некоторые из них даже продолжали работать, несмотря на зашедшее солнце.
Спустя минуту поток орков вынес нас на небольшую площадь, мощно сотрясавшуюся от разносившегося по ней рыка. В мешанине рёвов и криков я смог различить два основных клича:
— ДАР-ГУЛУТ! ДАР-ГУЛУТ! ДАР-ГУЛУТ! — голосили одни.
— РЫЖАЯ! РЫЖАЯ! РЫЖАЯ! — ревели другие.
Пользуясь преимуществами нашей скромной комплекции, мы с Гортом принялись спешно просачиваться ближе к центру собравшейся толпы, ибо, по понятным причинам, из задних рядов ничего разглядеть не могли.
Оттоптав по пути несколько ног и получив с полдюжины болезненных тычков от шальных локтей, мы таки пробились в самое сердце сборища, обнаружив там клочок свободного пространства и совершенно неожиданную картину.
На площади стоял мощный стол, который, судя по виду, я не смог бы даже сдвинуть с места, и два не менее кряжистых табурета. На табуретах восседали Лони с орком в красном халате и… банально боролись на руках.
Я мысленно сплюнул. Тот самый «шурук», из-за которого мы с Гортом запаниковали, оказался банальным армрестлингом. На кой чёрт мы вообще сюда бежали? Могли ведь спокойно есть супчик… Впрочем, глядя на творящееся за столом, я быстро забыл про еду, так как там происходило нечто, выбивавшееся из моего понимания мира.
Лони и некий, судя по цвету халата, кузнец Дар-Гулут, почти до слышимого хруста сцепив руки, пытались одолеть друг друга. Они тяжело дышали и пытались прожечь соперника взглядом. Орк напрягся настолько, что правый рукав халата лопнул по швам, обнажив огромный бицепс. Но, вопреки логике, хотя орк был намного больше, тяжелее и явно сильнее от природы, ему не удавалось сдвинуть руку гномки даже на сантиметр.
Впрочем, Лони этот результат доставался явно нелегко. Слабины она не давала, но сделать что-то с рукой орка тоже не могла. Сцепленные руки замерли в начальной позиции, словно каменные изваяния, лишь иногда, едва заметно, подрагивая. И, судя по всё нарастающему рёву вокруг, они находились в таком положении уже давно. Но, само собой, никто не хотел сдаваться или признавать ничью.
