— Но, если хотя бы предположить… Ведь не всегда же возможен союз с тем, кто является истинной парой. Или же… может случиться и безответная любовь, — стараясь говорить без намёков на грустную историю Лейдульва, произнесла Мелисса, но, похоже, собеседнице её слова пришлись не по нраву.
— Не суди о том, в чём ничего не понимаешь, — нахмурив брови, пробурчала Руни. — Ты ведь не оборотень, откуда тебе разбираться в наших порядках? Я верю, что Арнульв — моя истинная пара, и нечего тут намекать на то, что мои чувства могут остаться без ответа. Даже если пока он не ощущает того же, то после праздника всё изменится. Он не сможет сопротивляться зову, и нынешний брачный период — самый подходящий для того, чтобы мы с ним сочетались браком.
«Вот ведь избалованная девчонка! — про себя возмутилась Мелли. — Всё уже решила за двоих и никаких аргументов против не желает даже слушать. А ведь сама, хоть и выросла здесь, волчица всего лишь наполовину, а на другую половину — такой же человек, как и я».
Но вслух спорить не стала, только пожала плечами.
— Пойду я. Надо помочь Нанне. Увидимся!
Когда Руни вышла из комнаты, Мелисса, проводив её взглядом, тяжело вздохнула. На сердце будто холодный камень лежал. Не давал ни дышать полной грудью, ни улыбаться, ни плакать.
По правде говоря, Мелли не слишком-то удивилась тому, что услышала от дочери предводителя оборотней. Достаточно вспомнить Арнульва, его голос, его взгляд, согревающий, как лучи весеннего солнца. В него нельзя не влюбиться. Даже среди других местных мужчин, отличавшихся силой и статью, он выделялся. А Руни знала его куда дольше, чем сама Мелисса, так что наверняка успела всей душой к нему привязаться, и первым, о ком она начала мечтать, взрослея, превращаясь из девочки в девушку, тоже оказался он.
«Удивительные фаталисты эти оборотни, — сказала себе Мелли. — Ведь Лейдульв не мог не понимать, что выбранная им женщина может не уйти с ним в Приграничье. Однако для него не существовало никого, кроме неё».
Несмотря на всю романтичность этой истории, наверняка впечатлившей и растрогавшей бы читателей, если описать её в романе, от неё веяло трагичностью и безысходностью. Встретить и тут же потерять. Воспитывать детей и жить дальше, когда единственная любимая уже покинула мир живых. Мелисса уважала предводителя оборотней, но никому бы не пожелала такую же судьбу, какая выпала ему. Он был достоин большего, чем вечное одиночество.
Чтобы не сидеть на месте и не гадать со страхом, что для неё, Арнульва и Руни готовит завтрашний день, Мелли заняла себя делами. Перебрала одежду, критическим взором оглядела платье для праздника. Не слишком ли измялось за время пути? Отвлекать от забот служанок не хотелось, но и в мятом идти тоже не выход. Может, она и не королева праздника, а всё же матушка приучила её всегда выглядеть красиво и опрятно.
Прислужница неожиданно появилась сама — заглянула напомнить, что в купальне нынче женский день.
— Чтобы вы снова не ходили туда в мужской, — не без ехидства добавила она, и у Мелиссы кровь прихлынула к лицу от воспоминаний о том, к чёму привёл её тогдашний поход в купальню.
— Благодарю, — ответила ей Мелли холодно. — Только, боюсь, меня снова придётся провожать. Я не запомнила дорогу. И помогите мне приготовить праздничное платье. Надеюсь, у вас найдётся утюг?
— А как же, конечно, есть, — буркнула собеседница. — Так как? Вас прямо сейчас проводить али погодя?
— Чуть позже, сначала займёмся платьем. — Мелисса погладила нежную светло-голубую ткань. — Оно требует деликатного обращения, так что я хочу лично всё проконтролировать.
«Матушка бы мною гордилась», — подумала она, не обращая внимания на скорченную недовольной претензиями гостьи служанкой кислую физиономию.
Глава 15
Бытовые хлопоты действительно отвлекали. Сначала под строгим надзором Мелиссы платье было приведено в порядок и оставлено в комнате дожидаться завтрашнего дня. Затем девушку проводили в пустую — все уже успели покончить с гигиеническими процедурами раньше — купальню, где она с наслаждением поплескалась в тёплой воде, отгоняя от себя мысли о том, как в прошлый раз встретилась здесь с Арнульвом. Второго куска мыла нянюшка не положила, так что пришлось удовольствоваться тем, что принесла служанка. Впрочем, несмотря на отсутствие приятного запаха, пенилось оно ничуть не хуже привычного и любимого.
Вернувшись в комнату после купания, Мелли отказалась от ужина и легла спать. Удивительно, что бессонница её в эту ночь совершенно не мучила. Впрочем, даже если не спать всю ночь, следующий день всё равно наступит, так что перед испытанием, которое сулил приближающийся праздник, следовало хорошенько отдохнуть.
Наутро все второпях позавтракали в трапезной, а затем разбрелись по своим покоям — одеваться к празднику. Поскольку облачиться в нарядное платье без посторонней помощи не получилось бы, Мелиссе пришлось попросить о подмоге одну из служанок. Та, в отличие от той хмурой особы, которая вчера занималась глажкой, смотрела на тонкую ткань, украшенную вышивкой, с восхищением и дотрагивалась до неё так аккуратно, будто одним прикосновением боялась испортить.
Мелли не надевала это платье уже довольно давно и сейчас, несмотря на повод, поняла, что рада возможности снова в него нарядиться. Словно получила весточку из родного дома — тёплое, как солнечный лучик, воспоминание о тех беспечных днях, когда она с нетерпением ожидала прихода гостей, вокруг суетились горничные, и столовую наполняли вкусные запахи. Сейчас, наверное, у семьи Тидхелм и визитёров-то не бывает, все о них позабыли или сознательно приняли решение не общаться, точно опала, как заразная болезнь, могла передаваться другим.
Несправедливо! Ошибся только дядя Артуриус, а пострадали все. У дядюшки собственной семьи — жены и детей — нет и никогда не было. Сначала он путешествовал и прожигал жизнь, затем сибаритствовал дома, а после его втянули в закрытый клуб для аристократов, с которого всё и началось. Теперь же ему придётся коротать остаток жизни в тюрьме или в ссылке, а его племянников словно ветром разбросало. Соберётся ли ещё когда-нибудь семья вместе? Или выбранный королём супруг не позволит ей даже навещать родителей?
— Вы такая красивая! — услышала Мелисса шёпот помогающей ей служанки. — Очень красивая! Не грустите!
В её глазах, будто в зеркале, которого не имелось в её спальне, Мелли видела собственное отражение и понимала, что да, она действительно хороша собой. В этом платье, лёгком, как лебединые перья, воздушном, нежно обнимающем тело. Она красива даже тогда, когда не улыбается, как сейчас, а всеми силами старается сдержать слёзы, потому что, как известно, слезами горю не поможешь.
А прощание с первой и такой безнадёжной любовью — разве не горе?..
— Спасибо, — отозвалась Мелисса. — Ты ведь не оборотень, верно? Родом из ближайшей деревни?
Девушка кивнула.
— А не страшно было идти сюда в услужение?
