Замок оборотней напоминал запутанный лабиринт. Неужели когда-то она здесь замерзала? Мелли почти бежала за Арнульвом, её бросало в жар, а подол платья приходилось крепко сжимать одной рукой, чтобы не упасть, споткнувшись об него. Корсет впивался в рёбра. Заметив, что ей тяжело, мужчина остановился, чтобы дать девушке немного отдохнуть, и привлёк к себе, ласково поглаживая по волосам.
— Почему ты так о ней беспокоишься?
— Руни… — Имела ли она право рассказывать чужую тайну? — Руни хотела спросить у Ясноокой о своей истинной паре и, не получив желаемый ответ, могла сильно огорчиться. А тут ещё и это объявление Лейдульва… Слишком много всего сразу на неё одну.
— Но я не видел, чтобы она подходила к статуе Ясноокой.
— Если она слышала, о чём спрашивал ты, ей не было нужды подходить.
— Что ты этим хочешь сказать? — Арнульв уставился на собеседницу с удивлением. Ах, до чего же недогадливый!
— Я хочу сказать, что Руни любит тебя! — выпалила Мелисса и отвела взгляд. — Она рассказала мне вчера… Именно о тебе она и собиралась спросить у вашей богини-покровительницы.
— Но мы же… Я никогда не думал, что… Мне всегда казалось, будто она считает меня братом, как я считал её сестрой!
— Знаю. Но чувства девушки… Руни могла хорошо их скрывать, так что ни ты, ни Ульвхват с Лейдульвом ни о чём даже не подозревали. А теперь представь, в каком она сейчас состоянии. Ведь голоса Ясноокой так и не услышала, следовательно…
— Да, — прерывисто выдохнул молодой оборотень. — Возвращайся к остальным. Я поищу её во дворе.
— Я с тобой!
— Мелисса, твоя одежда не подходит для прогулок, — терпеливо пояснил он, держа её за плечи и заглядывая в глаза. — А я не замёрзну. Кроме того, ты ведь собиралась скрывать то, что нас связывает, а сейчас кто-нибудь может заметить, что мы слишком много времени провели наедине якобы в поисках Руни.
— Ладно, — неохотно согласилась Мелли. Теперь они словно поменялись местами — в ней проснулось безрассудство в то время, как Арнульв взывал к её разуму. — Береги себя.
— И ты, — наклонившись к ней и касаясь её лба губами, шепнул он. — Найдёшь обратную дорогу? Или проводить?
— Найду, — улыбнулась она. — Отправлюсь сразу в трапезную. Будем надеяться, что скоро вы оба ко мне присоединитесь.
Мелисса зашагала в нужном направлении. Сейчас она могла не торопиться и идти медленнее. В тишине коридоров гулко звучали её шаги, и, казалось, точно она совсем одна в огромном заколдованном замке. А ведь здесь живут оборотни и слуги. Просто все в эту минуту собрались в другом крыле, вот и кажется, что никого нет.
Услышав какой-то шум, Мелли остановилась. Сердце испуганно застучало. Может, следовало принять предложение Арнульва и позволить ему её проводить?..
— Наконец-то мы встретились! — услышала она и не сдержала вскрика, когда из-за очередного поворота к ней шагнул незнакомый мужчина. Он выглядел не так, как все местные, хотя от него пахло морозом, а на бархатной ткани чёрного плаща таяли снежинки. — Вы этому рады?
— Вы меня знаете? — осведомилась Мелисса.
— Разумеется, — усмехнулся сероглазый незнакомец. — Вы ведь получили моё письмо, не так ли? Меня зовут Эдмер Сигестан.
— Вы приехали?! — воскликнула она, отшатнувшись.
— Как и обещал. Но почему же вы так странно на меня реагируете — словно на вас напали из-за угла, требуя жизнь или кошелёк? Даже, я сказал бы, невежливо. Я проделал долгий путь и рассчитывал на куда более тёплый приём. Как прискорбно!
— Простите… — устыдилась Мелли. — Сегодня в замке праздник. Если вас впустили, то должны были об этом предупредить.
— Да, что-то припоминаю, — отозвался он.
— Вы, наверное, проголодались с дороги, а я как раз направляюсь в трапезную, — проговорила она, стараясь взять себя в руки. — Можете составить мне компанию. Я представлю вас остальным.
— Вы здесь будто уже совсем своя, — хмыкнул собеседник. Взял её под локоть, заставив вздрогнуть от ледяного прикосновения его руки и одежды. — Привыкли?
— А у меня имелся выбор?
— Тут демонски холодно, — бросил он, не прокомментировав её слова. — Но ничего, скоро вы сможете согреться. Я прибыл из жаркой страны, и мы отправимся туда вместе.
Глава 17
Руни стояла во внутреннем дворе замка, жадно вдыхая холодный воздух. Она выскочила, не одеваясь, в одном лишь платье, но кровь оборотней не позволяла ей быстро замёрзнуть. От ворот слышались голоса и конское ржание, но идти и смотреть, что там происходит, девушку не тянуло. Не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать. Даже мысли об угрозе, о которой говорил отец, отступали, когда она вспоминала то, что случилось позже.
Арнульв опередил её! Он подошёл к статуе Ясноокой, чтобы спросит о том, кто его истинная пара. Стоя в толпе, Руни наблюдала за ним, и её чуткий слух позволил услышать его слова, в которых звучала самая настоящая искренность. Сердце полукровки стучало вспугнутой пташкой, а душа наполнялась предвкушением. Оно было сильнее страха из-за возможной опасности, ведь вместе — Руни точно знала — они сумеют совладать со всеми невзгодами.
Она много раз представляла себе этот момент. Представляла, как услышит голос своей покровительницы, произносящий обращённые к ней слова. Но отчего-то, несмотря на то, что Арнульв уже успел отойти от статуи богини, Руни ничего не слышала, как бы ни напрягала голову и ни закрывала глаза, чтобы сосредоточиться получше.
Почему? Неужели Ясноокая не снизошла к ним? Посчитала её недостойной, потому что она, Руни, оборотень лишь наполовину?
Несправедливо!
А затем она увидела, к кому направлялся Арнульв, и на неё обрушилось горькое понимание. Он даже не смотрел в её сторону, потому что шёл совсем к другой девушке. К чужачке! А та повернулась к нему, больше ничего вокруг не замечая. И между ними двумя словно натянулась невидимая сияющая нить, которая притягивала их друг к другу.
Руни, едва сдержав то ли смех, то ли плач, бросилась прочь. А она-то, дурёха, боялась, что Ульвхват заинтересуется Мелиссой. Но у её брата-близнеца хватило ума даже не глядеть в сторону приезжей. Опасность подстерегала вовсе не там. Ей следовало бы раньше подумать о такой вероятности, раньше заметить, что Арнульв стал другим после того, как эта девица появилась в замке.
А теперь уже поздно.
Ответ Ясноокой услышала другая.
Руни хотела бы об этом забыть, однако уже сейчас знала, что никогда не сможет.
Начиналась метель, снег летел в лицо, ветер развевал подол платья, но уходить не хотелось. Здесь было хорошо. Казалось, будто её подхватывала стихия, ласково, как мать, которой она никогда не знала, обнимая и баюкая песнями ветра.
Но внезапно что-то изменилось. Исчезло чувство, что она в безопасности. Руни насторожилась, ощутив, как все человеческие и волчьи инстинкты разом кричат ей: беги!
