Но что толку сейчас терзаться бесплодными размышлениями, силясь представить себе иное развитие событий? Всё случилось так, как случилось. Её избранником, господином её души и сердца стал молодой оборотень, а навязанный его величеством жених оказался лишь досадной помехой к тому, чтобы обрести счастье с любимым.
«Не смейте даже думать, что Арнульв может жениться на Руни! — хотелось закричать Мелиссе обращаясь к вожаку клана, перед которым, если понадобится, она могла бы даже встать на колени. — Это не она, а я должна стать его супругой, ведь с другой он никогда — вы же и сами знаете — не будет счастлив! Я — его истинная пара!»
Но пока у неё не имелось права рассказывать кому-либо правду о том, что их связывало, поэтому оставалось лишь молча принимать происходящее. А ведь выходило, что Руни тоже знала — или догадывалась — о том, что Ясноокая связала Арнульва не с ней. Но сообщать правду отцу, выдав ему влюблённых, не в её интересах.
Похороны закончились, и все отправились в трапезную на поминальный обед. Взяв слово, Лейдульв заговорил с присутствующими, сказав, что он хотел бы, чтобы его сына Ульвхвата помнили живым, так, словно он по-прежнему с ними. За этими словами последовала долгая минута скорбного молчания, а затем предводитель клана объявил, что его наследником и преемником теперь становится Арнульв. Тот поднялся, и взгляды сидящих за столом обратились в его сторону. Мелли сквозь застилавшую взор пелену слёз тоже смотрела на него, молясь про себя и Великой Богине, и покровительнице оборотней о том, чтобы они, вняв её прошениям, смилостивились над ней и Арнульвом, защитили, уберегли её любимого от новых бед и потерь, от недугов и подстерегающей за порогом замка смерти.
А ещё — о том, чтобы им позволили быть вместе. Пусть не сейчас. Пусть позже. Когда растает снег, превратившись в ручьи и полноводные реки, когда солнечные лучи согреют эту холодную землю, когда исчезнет грозовой тучей нависшая над Приграничьем опасность. Мелисса готова была ждать сколько угодно, лишь бы никогда в жизни с ним не разлучаться.
Глава 24
Несколько дней после похорон Ульвхвата прошло, пролетело, как снег за окном. С Арнульвом Мелисса почти не виделась. После того, как предводитель клана объявил о том, что молодой оборотень вскоре займёт его место, тот почти всё время пропадал где-то вместе с другими. Учился, ходил в лес на разведку, защищал родную землю и тех, кому не дозволялось пока выходить за пределы замка. После того, как тень — все называли убийцу сына вожака именно так, пугающе и безлично — пробралась во внутренний двор, женщин не выпускали даже туда.
На некоторое время враги поутихли, но обстановка продолжала оставаться угрожающей, и никто не сомневался в том, что скоро нужно ждать нового нападения. Мелли слышала, как об этом шептались слуги, неодобрительно поглядывая на неё. Должно быть, Руни успела рассказать им о своих подозрениях, обвиняя гостью в том, что невзгоды начались после её появления в Приграничье. И Нанна, и другие были неграмотны и суеверны, а дочь Лейдульва являлась хозяйкой здесь, так что, разумеется, все они оказались на её стороне. Будь их воля, они выставили бы и девушку, и господина Сигестана из замка, ничуть не заботясь об их безопасности, однако вожак считал иначе, и волей-неволей им приходилось мириться с присутствием чужаков в замке.
Поскольку единственный, с кем она хотела бы видеться, был всё время занят, а остальные предпочитали её избегать, Мелисса оказалась вынуждена терпеть общество выбранного его величеством жениха. Эдмер Сигестан ещё больше не вписывался в здешнее окружение, чем она сама, да и не горел желанием больше ни с кем не общаться. А потому то и дело стучал в её дверь, вызывая на разговор или предлагая за неимением возможности выйти на воздух прогулять по коридорам замка.
Мелли иногда терпела, иногда выдумывала отговорки, но — деваться некуда — постоянно отказывать составлять ему компанию она не могла. Хоть и чувствовала себя зверем в клетке, а цепляла на лицо улыбку и покорно отвечала на вопросы собеседника. Интересовало его многое — её жизнь до приезда в Приграничье, мнение по разным вопросам, столичные сплетни, которые порой всё же долетали до провинции, где выросли дети Тидхелмов. О себе, кстати говоря, её жених рассказывал неохотно, а вот о его стране удалось выведать не так уж мало. Чего мужчина категорически не хотел озвучивать, так это причины своего согласия — и желания — взять в жёны девушку из опальной семьи.
В одном Мелисса была уверена твёрдо — уж на него-то король не давил.
Мысль о том, что, если Арнульв ничего не придумает, и ей придётся выйти замуж, пугала и заставляла просыпаться посреди ночи в холодном поту. Оборотень больше не приходил к ней по ночам. Должно быть, боялся, что его могут заметить, или после дневных забот сразу же засыпал так редко, что сил ни на что не оставалось. Мелли не укоряла его даже мысленно. Она понимала, что сейчас её любимый так же, как и она сама, оказался в непростой ситуации, когда долг перед кланом и семьёй, ведь Лейдульва он почитал как родного отца, боролись в нём с чувствами к ней.
— Вы слишком грустны и погружены в свои мысли, — сказал ей господин Сигестан однажды, когда Мелисса задумалась, почти не слушая речь собеседника. — И совсем не похожи на счастливую невесту. Я вам настолько не по нраву?
— Дело не в вас, — ответила она правду. — Мне тревожно. Что будет, если оборотни не сумеют справиться с тенями? И они пойдут дальше, и на борьбу с ними отправят военных. А среди них и мой брат.
— Вы рисуете себе чересчур мрачные перспективы, — отозвался чужеземец. — Я слышал, будто это не первое вторжение теней в Приграничье. И прежде оборотням удавалось отбить их, изгнав обратно.
— И всё равно мне тревожно, — повторила девушка твёрдо. Одна мысль о том, что Арнульву вот-вот предстоит вновь столкнуться с врагами, словно выбивала твёрдую почву у неё из-под ног. Мелли достаточно хорошо узнала его характер, чтобы не испытывать сомнений в том, что прятаться за чужими спинами он не захочет, а будет сражаться в первых рядах, не щадя себя.
Даже ради неё. Ради их будущего, пока такого зыбкого, точно нарисованного на воде. Или на прибрежном песке, на который то и дело набегали волны прилива.
— Если я помогу им в их борьбе, вам станет спокойнее? — поинтересовался вдруг собеседник, заставив Мелиссу бросить на него полный изумления взгляд.
— Вы? Но вы же говорили, что это не наша война! И… разве вы сможете?..
— Не люблю, когда во мне сомневаются, а сейчас в ваших словах я слышу одно лишь сомнение, — поморщился Сигестан. — Выходит, доверия я вам не внушаю? Ни как будущий муж, ни как мужчина, способный одолеть врага?
— Вы не так меня поняли, — пробормотала Мелисса. Похоже, свои способности притворяться она переоценила. Все тайные мысли как на ладони. — Простите. Если вы в силах помочь, то, конечно же, я поддержу вас.
— Победа оборотней в моих интересах, ведь, чем быстрее окрестности замка станут безопасными, тем скорее мы сможем покинуть его. Уехать наконец-то в столицу, где нас наверняка уже заждались. И пожениться, — произнёс он, подчеркнув последнее слово. А затем вдруг улыбнулся ей. — Я ведь ещё не говорил, что владею магией?
