Глен не просто так чувствует себя неуютно, у него есть веские причины опасаться моего гнева. Даже не моего, а всей Черной Воды. Все Священные Дома резко реагируют на поползновения в сторону их мертвых, осквернение захоронение или исторжение призрака умершего считается более тяжелым преступлением, чем убийство ребенка. В конце концов, что там из ребенка вырастет и вырастет ли вообще, непонятно, а тень остается только после сильного взрослого волшебника, прошедшего все инициации и уже принесшего Дому пользу. Знают министерские такие нюансы? Да конечно знают! Наших там хватает.
– Кто?!
– В комиссию войдет кто-то из Кровавой Ярости, – правильно понял меня Глен. Отвечал он тихо, чувствуя моё состояние. – Они сами не знают, кто именно.
– Кого дед иссушил? Какое колено?
– Четвертое.
Понятно.
Оставшаяся от Корнелия тень продолжала успешно мстить за себя, убивая родных и близких своих убийц. Её, разумеется, пытались остановить, что не в силах смертных, или замедлить, что намного реальнее. В данном случае пользу приносят укрывающие обряды или переезд на новое, далекое от места убийства, место жительства, желательно за большую воду. Я слышал, некоторые родственники дедовых убийц подались в Америку. Скорее всего, тень кого-то там достала, местные выслали ноту английским дипломатам, те переслали бумажку в наше Министерство, которое увидело удобный предлог для вмешательства и возбудилось.
Алгоритм действий в подобных случаях давно известен и хорошо отработан. После того, как тень уничтожит три поколения родственников своих убийц, Министерство пишет письмо или иным образом просит Священный Дом утихомирить своего покойника. Дом, в свою очередь, может согласиться, а может заявить, что делегирует данное право чародеям Совета Мудрых. В теории отказать на просьбу Дом тоже может, но я о случаях отказа за последние лет пятьсот не слышал ни разу. В нашем случае ситуация развивалась бы по накатанной, не произойди убийство на Перекрестке и не принадлежи убитый к Черной Воде.
Министерство не посмело бы действовать, если бы не Бладрейджи.
По-настоящему плохие отношения у нас всего с двумя Домами, Кровавой Яростью и Белой Вуалью. Но Вуаль – отшельники вроде нас, мы с ними уже две сотни лет не сталкивались. Тем более, что теперь, когда мы с Хаемоном разошлись окончательно, основные претензии к нам с их стороны исчезнут и потепление неизбежно.
С Кровавой Яростью ситуация совершенно иная. Они заседают в Совете Мудрых, контролируют один из департаментов Министерства, вмешиваются в политику людей и всегда готовы сделать нам гадость. Бладрейджи были противниками Перекрестка именно потому, что Блэкуотеры Перекрестку помогали и наши позиции здесь сильны. Узнав, что имеется возможность под благовидным предлогом помощи смертным развоплотить тень Корнелия, они разумеется воспользовались ситуацией и предложили свою помощь! Ни один из других Домов на подобный шаг не пошел бы, им враг в нашем лице не нужен, с этим же у нас и так все горшки побиты. Хуже отношения не станут.
Тем более что три колена дед уже уничтожил. Ярость его слегка утихла, справиться с ним на порядок проще и безопаснее.
– Как ты понимаешь, Глен, в данном случае я не имею права решать сам, – выдохнув, ответил я. – Но будь уверен, я немедленно сообщу старшим своего Дома, и мы не затянем с ответом.
Хозяин трактира встал и низко поклонился, прижав правую руку к сердцу.
– Благодарю, юный лорд. На большее я и не надеялся.
Когда я выходил из кабинета, он всё ещё стоял, согнувшись.
Авторам здоровенного гримуара, описывавшего эмоциональную скупость ментальных слепков, пришлось бы корректировать книжку, познакомься они с Хреметом.
Услышав пересказ моего разговора с Гленом, тень владыки озверела.
– Ничтожные пожиратели падали! Осквернители ослиных трупов, пьющие собачью мочу!
К его чести, богохульства он не допустил ни разу, и в целом ругался виртуозно, с огоньком. Не то, что нынешние матюжники с их пятью словами и простенькими конструкциями из оных. Словарный запас у старика богатый и он его использует изобретательно.
На жуткие крики, слышимые далеко за пределами храмового зала, прибежала Ксантиппа. Причем внутрь входить не решилась, осторожно заглядывала в дверной проем. Могу её понять – мне тоже находиться рядом с бушующим призраком было неуютно.
– Ступай! – наконец, слегка утихомирился Хремет. Взлетевшие с мест предметы упали на пол, воздух перестал потрескивать и пахнуть озоном, на плечи перестала давить незримая тяжесть и мне удалось выпрямить спину. – Сегодня урока не будет. Найди себе занятие!
Само собой, на выходе меня отловила бабка. Она находилась в нехарактерном для неё спокойном состоянии и потому говорила без крика.
– Из-за чего владыка сердит?
– Кровавая Ярость нашла лазейку в законах и собирается развоплотить тень деда Корнелия.
Она в любом случае узнает. Лучше сказать сейчас, пока она нормально соображает.
– ЧТО!!? Они не посмеют!
А может, и не стоило.
– Посмеют, леди Ксантиппа. Они действуют хитро, прикрываясь волей правителя смертных, – торопливо, пока она чего не натворила, принялся объяснять я. – Остальные Дома не станут вмешиваться, воевать в нынешнем состоянии мы не можем. Будем надеяться, владыка Хремет что-нибудь придумает.
– Да, да! – затрясла головой бабка. – Он придумает! Владыка найдет выход!
Похоже, её переклинило. Очередной приступ, во время которого лучше находиться где-нибудь подальше. Но Хремет каков! Сумел внушить ей тотальное благоговение перед своей персоной, не удивлюсь, если его слова Ксантиппа теперь воспринимает истиной в последней инстанции.
Следовало бы продолжить разбирать договора, но с нынешним настроем обязательно накосячу. Возвращаться на Перекресток тоже не хотелось. Спустился в тренировочный зал, с почтением положил Финехаса (он теперь почти постоянно сопровождает меня вне пределов поместья) на лакированную подставку и принялся отрабатывать базу. Начал с перекатов, перешел к шагам и стойкам, закончил отработкой ударов. Монотонные действия успокаивали. Наставники, кстати, ругают меня за любовь к короткому оружию вроде ножа или дубинки, по их мнению, благородный человек должен уделять основное внимание мечу, копью, на худой конец, луку.
Хочется верить, что Хремет найдет способ разобраться с ситуацией. В нашем обществе нельзя показывать слабость, слабых у нас жрут, кое-где в прямом смысле. Уничтожают не до конца, полностью исчезнувших Священных Домов не более десятка за всю историю, зато хватает «спящих» или с одним-двумя взрослыми представителями. Вроде нашего, да. Неслучайно стоило нам зашевелиться, как Кровавая Ярость демонстративно начала действовать, словно показывая – сидите тихо, не дергайтесь. Да мы бы сидели, только не получается! Нас вытаскивают из уютного сонного отшельничества, вынуждая исполнять свой долг.
