Я, почувствовав его в себе, большого, грубого, только раскрываюсь еще, позволяя ухватить за щиколотки и развести ноги, придерживая их на весу.
Эта поза странная, бешеная и в то же время максимально откровенная. Подчиняющая больше, чем даже коленно-локтевая.
Потому что тут имеет огромное значение именно взгляд.
Дикий, жутковатый даже, настолько собственнический, что становится не по себе.
Я всхлипываю задушенно, давя в себе крик.
– Давай, малышка, – хрипит Петр, уловив мой порыв, – покричи! Хочу слышать, как ты кричишь!
И тут же усиливает темп.
И да, я кричу, чувствуя, как меня это разрушает. И одновременно собирает воедино. Уже другой. Уже полностью его.
– Молодец… Не пробуй больше сбежать от меня, малышка, поняла? Ну? Поняла меня? – рычит он, не снижая амплитуды ударов, глядя, как меня буквально разносит на части, как мотает по кровати и удерживая беспомощно бьющуюся, ничего не соображающую жестко, с железной фиксацией так, как ему надо.
– Ах… – меня выгибает в мостик и искры из глаз летят. По телу такие судороги проходят, так трясет, что, кажется, весь мир сошел с ума, кинулся в свистопляску!
Голова кружится, и я даже не сразу понимаю, что меня отпустили. Верней, нет! Конечно, нет! Не отпустили!
Щиколотки отпустили.
Только затем, чтоб полностью придавить к кровати, заменить и так недостающий кислород в легких своим дыханием, дурманя еще больше.
Он во мне, на мне… Он у меня под кожей.
И так всегда было, кажется.
Или не кажется?
– Моя Лада, моя малышка, – хрипит Петр, двигаясь мощно, равномерно и жестко, – всегда моя будешь.
– Да, – соглашаюсь я перед тем, как кончить второй раз, мягко и сладко, с томной дрожью и выпадением из реальности, – да.
Нам не хватает полутора часов, конечно.
Так, на быстрый сладкий перекус.
Кажется, что и ночи, и суток не хватит.
Но дело не ждет, а потому приходится отрываться друг от друга.
Я огорченно разглядываю рубашку, прикидывая, успею ли заехать домой переодеться, но Петр и тут все решает.
– Я видел на первом магазины.
– Да, но тут все дико дорого…
– Пошли, скромняшка, – усмехается Питер.
Я иду в халате, что на контрасте с Петром Григорьевичем, который остался в своем стильном костюме, просто сменив рубашку, выглядит провокационно и скандально даже.
Но никто ничего не говорит. Ну а думают… Да не все ли равно?
В бутике на первом этаже мне моментально, за десять минут, подбирают шикарный брючный костюм темно-синего цвета и туфли на шпильке.
Сумму я предпочитаю сразу забыть. Чтоб лишнего стресса не словить.
Чувствую, мне их и так хватит.
А ведь время еще даже не три часа дня!
С ума сойти!
Губернатор.
Ресторан «Золотое руно» принадлежит одной из местных кавказских диаспор, которая до конца дней своих всем обязана губернатору.
Нет, там не стоял вопрос жизни и смерти, просто в своё время Сергей помог приезжим сохранить бизнес. Ситуация была не особо хорошая, подробностей я не знаю, но факт остается фактом. У владельцев «Золотого руна» теперь сеть хачапурных, несколько шашлычек, и еще много чего. Ну и само «Золотое руно», которое, несмотря на шаблонное название, реально золотое. По крайней мере, судя по интерьеру и гостям.
Ну и, естественно, для окружения губернатора в ресторане всегда придерживается ВИП.
Мы заезжаем в ресторан не с центральной улицы, где любой прохожий может заглянуть на огонёк и отведать изысканных блюд, а с торца здания, где территория под охраной и вход в отделённую часть ресторана для ВИП-персон.
Скрытый вход оформлен скромно, но двери распахиваются сразу, стоит к ним подойти. Естественно, для ВИП-гостей все самые лучшие фишки, все самое изысканное обслуживание. Хозяин ресторана знает свое дело, не зря ему Сергей когда-то помог.
Представительный швейцар, встречает гостей приятная женщина-администратор модельной внешности.
Официанты и официантки, как на подбор – блондины.
Отдельные вип-аппартаменты, закрытые ложи и удобные диванчики со столиками перед полукруглой сценой, на которой в обеденный перерыв играет одинокая саксофонистка. Тоже блондинка, естественно.
Охрану от посетителей ресторана не отличить. Камер наблюдения нет. Прослушка исключена вовсе.
Кто эти люди, что пьют и закусывают, одни, компаниями или с девушками модельной внешности? Кто посетители этого заведения?
Никто не знает. Их не показывают по телевизору, они не ходят по улицам города.
Обед, начало рабочей недели, в зале все места заняты, словно уже вечер и люди пришли отдохнуть. Царит умиротворённая тишина, только чарующие звуки саксофона наполняют зал.
Какова вероятность встретить в этом месте людей, что роют под мою фирму и подводят меня к краху бизнеса в этом регионе?
Бандитов от чиновников не отличить.
Там, где губернатор - бывший силовик, на улицах не стреляют, организованная преступность организованно помалкивает и старается не отсвечивать.
На местных телеканалах либо нет криминальных новостей, либо такие, что граждане никогда не узнают, кого прикопали в лесочке. Самое страшное, что происходит в таких регионах – это несанкционированные митинги несовершеннолетних у очередного административного здания.
Куда смотрит школа!
Сергей Анатольевич, губернатор области - бывший прокурор.
Он – ставленник Москвы, хотя родился и жил одно время именно в этом городе.
И команда у него под стать: генералы, налоговики в погонах и ФСБшники, которые, как и прокуроры, бывшими не бывают.
Здесь свой сабантуй.
Группа «бывших» во власти работает на безупречное лицо власти, и сдаётся мне, что любые морщины и прыщи на этом лице с безукоризненной репутацией выводятся беспощадно.
Естественно, я не с пустыми руками.
Пусть только подозрения пока, но СБ работает. Надеюсь, скоро наработает. А пока почву подготовлю. Направлю в нужную сторону взгляд государственный.
Понятное дело, я сразу, стоит малышке начать рассказывать про наркоманский притон, понимаю, что к чему. И даже знаю, кто именно нашу фирму хочет вытолкнуть с рынка.
Естественно, просто так нагретое местечко мы отдавать не намерены.
Да и стеснить нас невозможно. Практически. Законными методами. А вот провокацией…
Допустим, мел толкать через наши аптеки.
