Он, собственно, и не ждал ничего особенного от нее.
И так молодец. Хлеб нашла, правда, порезать не успела. И даже какие-то соленья нарыла.
А вот где горячую еду искать в русской избе, без явно различимой духовки и плиты, не догадалась.
Европейка, чего с нее взять!
Зато салфетки красиво разложила. Вернее, дедовы носовые платки, найденные в шкафу, но ей про то знать не обязательно.
Старалась, крутилась тут, пока Розгин отгонял патриота, да курил с хозяином на крылечке.
Дед, понятное дело, ее раскритиковал, но не сильно. Тоже не дурак. Понимал, что толку от нее в плане хозяйском не будет.
- Ну и ладно, - дед Сергей оценил, как аккуратно и мало Княгиня ест, усмехнулся, - зато экономная.
- Точно, - опять кивнул Розгин, не отвлекаясь от еды.
Он только сейчас понял, насколько голоден. С утра они лишь яичницей позавтракали, которую, кстати,
Розгин готовил, что лишний раз подтверждало догадку деда. И вот теперь наваристая каша с мясом была очень даже в тему.
- Я вам в дальней комнате постелю, - сказал хозяин, - там тихо, с утра петух не разбудит.
- Спасибо, - Розгин, наевшись, откинулся на спинку и прикурил. – Мы завтра все равно пораньше выедем.
- Баню, может? Часа через два растопится.
- Нет, спасибо, дед. Пойдем мы. У тебя в той комнате розетки есть?
- Да, но в восемь все электричество вырубается.
- Нам хватит.
В маленькой комнате, которую дед Сергей выделил нам на ночевку, стояла полуторка, и сбоку была утоплена наверху лежанка. Тоже узкая.
Княгиня нерешительно прошлась по периметру, зачем-то выглянула в окно, ожидаемо нихера там не увидела, потому что осенняя темень особенно быстро ложится в деревнях, оглянулась на Розгина.
- Давай флешку глянем, - кивнул тот на ее сумку.
- Да, конечно.
Нетбук у Розгина был древний, правда, но, наверно, как раз для этой флешки, валялся в машине.
Правда, разряженный в хлам, но зарядка имелась, и как раз времени хватало, чтоб зарядить.
- О, зарядка! – обрадовалась Княгиня раньше времени.
Потом, с огорчением убедившись, что древний разъем нихера не подходит к ее навороченному яблоку, предоставила Розгину самому оживлять старинную технику.
Нетбук подал признаки жизни не сразу, покряхтел, помигал.
Но затем запустился.
Флешку распознал, хотя Макс опасался какого-нибудь выверта.
- Тут видео.
Он посмотрел на Княгиню, невероятно возбужденную, кусающую губки, и , не удержавшись, положил ладонь на хрупкое плечо:
- Не заводись. Спокойно.
- Ага… - выдохнула она и запустила видео.
На экране появилась женщина.
Красивая, по виду чуть за сорок. И очень похожая на Княгиню.
- Мама…
Ну да. Кто ж еще мог быть?
Женщина смотрела на них с экрана, спокойно и дружелюбно.
- Доченька моя, здравствуй.
- Мамочка…
Тут Розгин вынужден был остановить видео и обнять рыдающую Княгиню.
Черт… Если так дальше пойдет, они до утра не досмотрят. А досмотреть надо бы…
- Ну все… Все. Успокаивайся. А то электричество вырубит, и мы не узнаем, чего она хотела сказать.
Княгиня угомонилась через минуты три, высморкалась, кивнула Розгину.
Он нажал на воспроизведение. Женщина заговорила. И, пока она говорила, Макс смотрел на Княгиню.
Слова ее фиксировал машинально, сразу отсекая эмоции, которых был вагонище, оставляя только суть.
А суть была интересная.
И, по мере самого рассказа становилось понятно, почему это сектанты в целом и сука-Кочегар в частности так возбудились насчет Княгини.
Оказывается, счета в швейцарских банках – это нифига не байка. Конечно, в основном, они все уже давно пропали «за давностию лет», но кое-у кого, особо дальновидного и умного, сохранились.
Головины как раз к таким особо дальновидным относились.
Мать Княгини говорила о том, что в семье Головиных, по женской линии, чуть ли не от Александра Второго, передавалось наследство. Побрякушки какие-то, которые , естественно, в цене росли год от года. Подробно состав наследства был описан в дневнике бабули, который прилагался.
Сам смысл послания был в том, что наследство это никуда не делось, несмотря на то, что наследница, княжна Головина, единственная , оставшаяся в живых по женской линии, не захотела уезжать с семьей за границу, некстати влюбившись в коммуниста.
Оказывается, ее бабка, еще до революции обосновавшаяся в Швейцарии, положила все цацки, цена которых уже на тот момент была баснословной, в ячейку в канторальном банке Цюриха, а ключ переслала своей внучке. Та его и таскала в качестве подвески на цепочке.
Потом случилась революция, первая прабабкина любовь и прочие прелести.
Естественно, семья от нее отреклась после такого, но мать Княгини клялась, что наследство осталось в целости. Просто потому, что взять его могла только прямая наследница по женской линии, то есть дочка прабабки. Или ее внучка. Или правнучка.
На этот счет был отдельный документ, потому что папаша прабабки пытался получить наследство, еще при жизни матери, но его развернули.
После этого никому из мужчин рода сведения не передавались по причине того, что слабы на мозги, и могут потратить на свои мужские хотелки, всякие глупости , типа автомобилей , особняков и акций различных компаний. А драгоценности – дело женское.
У прабабки родилась дочка, которой это знание передалось. Но годы были хреновые, война и репрессии, понятное дело, никуда выехать из страны было невозможно. Прабабка вообще отреклась от своей фамилии, вышла замуж за своего коммуниста, а потом, когда его убили на войне, второй раз за видного инженера, проработавшего всю жизнь в почтовом ящике.
О своем наследстве, естественно, не заикалась даже. Ключ таскала на шее до смерти и передала дочке.
Та тоже, само собой, выехать никуда не могла, как раз железный занавес упал, ключ от греха упрятала.
И перед смертью рассказала про все своей дочке. Не то, чтоб свято хранила тайну передачи именно по женской линии, просто больше детей не случилось.
Дочка ее, мать Княгини, вообще эту фигню спокойно восприняла, но тоже никому не сказала.
Потом , после смерти матери, во время раскопок на семейной даче, нашла дневник прабабки, прочитала, восхитилась и поверила.
Это случилось уже после того, как Княгиня свалила за границу, постигать дзен в искусстве, а потому мать ее нарушила семейное правило и рассказала про все сыну. Надо сказать, что брат Княгини не особо впечатлился, посмеялся только, пообещал передать Княгине информацию, потому что именно она могла получить наследство, да , видно, забыл. Или не стал. Теперь уже не узнаешь. Только если его самого спросить при встрече.
