- Прощай, Аля.
Я разворачиваюсь и ухожу.
Она не догоняет, только кричит вслед:
- Ты мне еще спасибо скажешь, дура!
Обязательно скажу.
Спасибо, Аля.
Я иду в сторону дома, размышляю о том, что делать дальше.
Время уже вечернее, я сегодня не работала, отпросилась еще с утра, потому что просто встать не смогла.
Первый разу меня такое было, чтоб буквально себя не помнить, чтоб в омут. Ну вот и получила то, что заслуживала.
Но здесь ничего не поделаешь. Уже все , что смогла испортила.
Вчера мне весь день было плохо. Физически. Осознание предательства Зверева давило, душило. И стыд душил. Потому что я, конечно, знала, что рассказать надо будет… Но не готова была сделать это именно так. И настолько скоро. И само понимание происходящего, особенно того, что он гулял со мной, слушал меня, смотрел… В наш первый романтический теплый вечер… И все это время знал, полностью владел информацией о моем неприглядном прошлом… Это сильнее всего подкосило.
С одной стороны, я прекрасно понимала, что это – и в самом деле необходимая процедура, с его-то ответственностью. А с другой – невероятно гадливый осадок, который надо было как-то проглотить. Или забить чем-то другим.
Ну вот я и забила.
Сама позвонила Але, пригласила в бар. А там… Б-52, абсент, текила… Я не привыкла к крепким напиткам, во время спортивной карьеры нельзя было категорически, потом бывший следил, а потом нельзя было совмещать с препаратами… Короче говоря, накрыло меня невероятно сильно. И язык развязало.
Причем, до сегодняшнего утра я и не знала, насколько. Вчерашний вечер и ночь помнились отрывками.
А вот Аля, похоже, пила меньше. И меня умело спаивала.
Утром я, с больной головой, зашла в оповещения телефона и охренела. Мои соцсети буквально были взорваны. Миллион сообщений, репосты, комментарии. В инсте на меня подписалось сразу пятьдесят тысяч, и вакханалия продолжалась.
Я даже не стала просматривать сообщения, сразу найдя источник шума.
И вот как у меня в тот момент волосы дыбом по всей длине не встали, не знаю. Сначала не могла поверить, все перечитывала и перечитывала. Думала, ошибка какая-то. Но нет.
В статье действительно, якобы от моего лица, было интервью о том, как я познакомилась с нынешним кандидатом в мэры города, Романом Зверевым. И, по моим словам выходило, что он – маньяк и абдъюзер, а я – жертва. И тут же краткая ссыль на мою прошлую жизнь. Аля умудрилась откопать статью трехлетней давности, где мы с мужем, улыбающиеся, позируем на камеру, рекламируя спортивное питание и нашу общую инсту. Аля жирно намекнула, что и эти отношения у меня не то, чтоб здоровые были. И вся я такая жертва-жертва, а все мужики – козлы. А уж Зверев – главкозел, склонивший меня к интиму в обмен на возможность жить в его квартире. Тон статьи был на редкость вкрадчивым, и это придавало дополнительную дикость ситуации.
Я начала звонить Але, но она ожидаемо не брала трубку.
Я сидела у себя в квартире, не понимая, что вообще делать, в полном ступоре и шоке.
Немыслимо болела голова, тряслись руки и ноги, отходняк от спиртного и стресс смешались в одно, и я понимала, что даже двинуться не смогу.
Ждала звонка от Зверева, или его явления, но ничего не происходило.
Лихорадочно просчитывала свои дальнейшие действия и никак не могла сообразить ничего.
Было только четкое осознание, что Аля – сука, меня подставила зачем-то. И что Зверев мне этого не простит. И будет прав.
А еще – что я, скорее всего, в очередной раз потеряла работу. И, наверняка, жилье.
Прекрасно просто. Молодец, Даша.
Очень сильно захотелось накидаться успокаивающим, чтоб отключиться.
Но я не могла себе этого позволить.
Возвращения к прошлому не было.
Поэтому я сделала то, что вообще могла в такой глупой ситуации. Позвонила на работу, отпросилась.
Выпила болеутоляющего.
Отключила все гаджеты. Приперла входную дверь калошницей.
Укрылась одеялом и уснула, отгородившись от всего мира, как в детстве когда-то.
Я прекрасно понимала, что, лежа на кровати, ничего не исправить. Но в моей ситуации нечего исправлять. Оставалось только ее пережить.
А для этого мне нужны были силы.
Проснулась я уже вечером, без настолько сильной головной боли, как утром.
Сделала растяжку, привычно заставляя тело работать и изгонять всю гадость из организма. Приняла контрастный душ.
Высушила волосы, нанесла легкий макияж.
Посмотрела на себя в зеркало.
Усмехнулась.
Никакая тварь не сможет меня больше нагнуть. Никогда.
И двинулась выяснять, что еще в моем мире осталось целого. Что еще можно сохранить.
И вот теперь, выполнив пункт номер раз, посмотрев в глаза твари, что прикидывалась моей доброй приятельницей, мне гораздо легче двигаться дальше.
Теперь – Зверев.
Надо найти в себе силы и объяснить ему ситуацию. Просто объяснить.
Вот сейчас зайду кофе выпью, смелости наберусь – и вперед.
Он тут вообще жертва главная получается. Страшно даже представить, как это по нему ударило.
Но до кафе я не дохожу.
Рядом останавливается желтая спортивная тачка, и из нее вылетает еще один ужас моего прошлого. Мой бывший.
Сордин.
Я настолько не ожидаю его увидеть, что теряюсь даже. И пропускаю момент, когда можно еще сбежать.
Сордин крепко прихватывает меня за руку и дергает к себе.
- Ну, привет, Дашустик.
Мое старое прозвище больно царапает по нервам. Дашустик. Он меня так называл. И когда бил, и когда трахал. Тварь.
Давно забытое звучание имени придает сил, и я резко рву руку из его лапы. Это неожиданно происходит, и Сордин не удерживает.
Я отхожу на пару метров, хотя знаю его быстроту. Поймает моментально.
Но мы сейчас не наедине, Слава Богу. Не в нашей квартире, где я все углы наперечет знала.
А на оживленной вечерней улице.
И , если что, я заору так, что голуби с крыши сорвутся.
- Чего тебе надо? – я говорю негромко и холодно.
Сордин удивляется. Не привык ко мне такой? Ну а что? Он в последний -то раз меня под препаратами видел. А до этого – только овцу, глаз на него не поднимающую, любого жеста боящуюся.
- Неприветливо. А я думал, обрадуешься.
- Не думал ты так. Не пизди.
- И грубо. Раньше ты не материлась. Испортилась совсем.
