Я тебе не Настенька, гадина!
Я встаю.
Нет, не для похода в бухгалтерию, вовсе нет. Руки марать и ногти ломать — не хочу, не буду, не желаю!
Мне просто очень нужно на воздух. И если Денис Викторович изволит попасться на моем пути… Ох! Как же я хочу сейчас, чтоб он мне попался.
Или не хочу…
Я совсем не хочу в тюрьму, а закончиться все может очень даже убийством…
На воздух, Настя, на воздух, срочно! У тебя уже в глазах кровавые мушки плывут. Прямо сейчас. Только заявление на увольнение на столе оставь…
На самом деле, нет ничего удивительного, что я в него врезалась.
Я с трудом разбираю мир вокруг себя, а он как раз выруливал из гримерки, возникнув на моем пути слишком резко, чтобы я успела как-то сориентироваься.
Оп…
И я второй раз за два дня утыкаюсь носом в крепкую мужскую грудь. На этот раз — облаченную в легкую белую рубашку. Но запах… Этот запах, кажется, отпечатался где-то у меня в подсознании.
Резкий шипр, пряный сандал, освежающее море...
— Крошка, у тебя хобби такое — постоянно в меня врезаться, или это между нами такое притяжение, что ему невозможно сопротивляться? — вкрадчиво и на своем чертовом итальянском мурлычет мне на ухо Эрик. Змей!
А он-то здесь откуда?!
8. Настя и Эрик. Игры для двоих
Я не раздумываю слишком долго над поставленным мной же вопросом. Он здесь — значит, похоже, бомбический гость, которого уболтал Назаров, он и есть. Что ж, это хороший подарок от судьбы, и почему бы мне сейчас им не воспользоваться?
— Serpente, — надеюсь, что восторг, с которым я повисаю на шее у итальянца выглядит достаточно естественным, — боже, как давно мы не виделись!
Зачем я это делаю — кто мне расскажет?
Не знаю. И тем не менее… Как отказаться от идеи напоследок двинуть Назарова по его ревнивым яйцам, да так, чтобы они зазвенели? Он сегодня психовал даже из-за того, что я ночевала где-то, где, о боже, могла предаваться разврату и содомии. Что будет, если я в его студии пообжимаюсь с симпатичным мужчиной? Я очень надеюсь, что его хватит инфаркт. Тогда он исчезнет с лица земли без моего на то участия.
— Разве вчера считается за давно? — на итальянском и с четким осознанием подвоха интересуется Змей, охотно переплетая на моей талии свои похотливые лапы. Почему похотливые? Потому что с талии они все-таки соскальзывают. Ну, хоть только соскальзывают.
Ох, лучше бы помалкивал он со своей педантичностью! В гримерке тихонько и восторженно охает Маша, а это значит, бухгалтерия тоже сегодня узнает. Мне в общем-то плевать, что они все подумают, хотя...
— Лучше подыграй мне, если хочешь, чтобы твои шансы выиграть в вашем идиотском пари поднялись выше нуля, — мурлычу я ему на ухо, и смеюсь, будто только что мы обменялись напоминаниями из «общего бурного прошлого». Все-таки как кстати я занималась именно итальянским…
Спасибо, Дэнчик, я отлично саморазвилась!
— Хорошо, чертовка, будь по-твоему, — Эрик принимает мои условия? Ну, кто бы сомневался.
— Вы знакомы? — голос Назарова, уже тоже шагнувшего к нам, просел на пару октав. И все же бить морду Эрику он не спешит, либо трусит, либо... Либо боится потерять выгодного гостя для эфира. Дэнчик на самом деле часто прогибается под своих гостей. Конечно, он же паразитирует за счет их популярности.
Я поворачиваюсь к мужу, ощутимо холодея лицом. Пара ложек его же микстуры, возвращенная по обратному адресу — это ничто, по сравнению с тем, что происходит внутри меня.
И все-таки видеть перекошенную и возмущенную морду Дэна — чуть-чуть приятно.
— Эрик — танцор, ты должен знать, — тоном, которым я разговариваю исключительно с идиотами возвещаю я, предоставляя Назарову самому сделать оставшиеся логические выкладки, — мы познакомились на одном из чемпионатов.
Судя по всему, ума Назарова хватает, чтобы все-таки сложить два и два. Не в таком он маразме, чтобы забыть это «грязное пятно на репутации» его жены.
Да-да, Дэнчик, помнишь, я вертела задом перед сотнями других мужиков, так ты это называл? И я была в этом одной из лучших!
Кто ты и кто я, да?
Нет, это не напоминание — по крайней мере, не для моего дорогого муженька, ему мне доказывать нечего. Для меня — о да. Мне не помешает вспомнить, кто я такая.
— Я не могу до тебя дозвониться вторую неделю, — уже на русском и с укоризной роняет Эрик, начиная творить какую-то непонятную мне пока что дичь, — но теперь ты просто обязана со мной пообедать, ciliegina
[3]. Не отвертишься.
Ох-х, спасибо, Змей, ты просто волшебник.
Морда Назарова перекашивается еще сильнее.
Ну просто картина маслом, век бы любовалась. Или нет…
— Ты угощаешь? — мило улыбаюсь я, поворачиваясь и любуясь куда более приятным лицом Эрика. — Разумеется, как я могу тебе отказать.
Прощелыга-Змей оттопыривает локоть.
— Показывай, где тут у вас прилично кормят, ciliegina, — фыркает он удовлетворенно, — только не вздумай вести меня в пиццерию, ты знаешь, я их терпеть не могу.
Предложенный локоть я цапаю с большой охоткой.
— Настя! — Назаров преодолевает свой ступор, уже когда я почти прикоснулась к ручке входной двери. — У тебя рабочий день, вообще-то.
Вспомнил? Надо же, а я думала, так и простоит с окаменевшей мордой до вечера.
— У меня плавающий обеденный перерыв, Денис Викторович, — я даже не поворачиваюсь к нему лицом, — и если вы вдруг решили, что вправе его для меня запретить, повнимательнее почитайте Трудовой Кодекс, пожалуйста.
Дверь я закрываю спокойненько, воздержавшись от того, чтобы ею хлопнуть со всей дури, как хотелось десять минут назад.
Все вышло гораздо лучше, чем я ожидала.
— Спасибо, что подыграл, — это я произношу уже в лифте, на всякий случай — когда съехались створки, — импровизация это и вправду твой конек.
— Обращайся, крошка, — Эрик сверкает ослепительно-белой яркой улыбкой, а потом двигается ко мне, буквально зажимая меня между стеной и своим телом, — а теперь давай обсудим обещанный мне приз. Сегодня вечером, у меня. С меня ужин, с тебя вино, хотя… Нет, у вас паршивое вино, это я тоже возьму на себя. Просто надень стринги на свою шикарную попку. Вряд ли они есть у тебя в запасе, ты же играешь в скромницу. Так что купи их ради меня, договорились? Или мне все-таки помочь тебе выбрать?
На самом деле это не мужчина, это какой-то инкуб во плоти. Демон похоти и разврата. Никем другим ему просто не полагается быть. Потому что — даже с учетом того, что мои мысли заняты совсем не тем, и внутри меня происходит целое цунами из невырвавшихся наружу эмоций, даже так — у меня начинают пылать щеки и в животе начинает что-то шебуршиться. Уж очень вкрадчивый и эротичный Змей выбрал тон. Вот только не надо лезть к женщине в трусы, когда она не в настроении.
