— Ты говорил, что не ревнуешь к Эмилю, — сглатывая ком в горле напоминаю я. Дурацкое напоминание. И как он может терпеть, что я действительно теряю мысленное равновесие каждый раз, когда наши разговоры касаются друга Эрика.
Я справляюсь с ним молча, удерживая на губах улыбку, но обмануть Эрика у меня не получилось еще ни разу.
— Не ревную, — Змей фыркает, на корню изничтожая намеки на то, что он мне приврал тогда, когда предлагал четко обозначить наши с ним отношения, — я не ревную тебя к нему до той поры, пока у тебя в постели есть место для меня. Я не обрадуюсь, если ты решишь выбрать его, а мне только ручкой на прощанье помашешь. И мирно я тебя не отпущу, конечно. Вообще не отпущу. Привяжу к кровати, буду кормить с рук...
— Так вот как нужно от тебя этого добиваться! — я изображаю голосом радостное озарение, а сама только крепче прижимаюсь к телу Эрика. Мне кажется, только от этого у меня начинает сильнее биться сердце.
Он здесь. Мое безумное наваждение, вкрадчивое, как медленный яд, здесь и сейчас, выбрал меня, хотя — я уже видела на студии, у него очень даже большой выбор смазливых девочек из группы подтанцовки. Да и кастинг-директор клипа на Эрика очень голодно облизывается, а она — видная роскошная брюнеточка.
И все же — он выбрал меня. По-жесткому выбрал, больше ни на кого не обращая внимания. Он со мной носится, он со мной воюет, раз за разом вытягивая из кокона взращенных Назаровым комплексов именно меня, Настю Варлей. Боевую, занозистую, которая доводила до ручки всякого своего партнера требовательностью и придирчивостью. Ту, что умела побеждать.
А Эмиль…
Да, он был тихим причалом. С ним я не могла воевать, ему я просто сдавалась, позволяя себе — нет, не спрятаться. А обнажиться до самого дна, раствориться и подчиниться, точно зная, что в этих широких медвежьих ладонях я буду в такой же безопасности, как хрустальная статуэтка в сейфе. Я никогда в жизни не ощущала себя так.
Даже первая любовь таких ощущений не дарила.
Но его нет. Он ушел. У него невеста. За несбыточным гоняться смысла нет.
А мой мастер оргазмов у меня уже имеется! И почему-то все еще простаивает без дела!
— Кто-то хотел заказать еду, — фыркает Эрик, когда я трусь бедром в районе чрезвычайно обнадеживающей выпуклости на брюках. Которая, кстати, проявляет восхитительные способности к росту.
— Ты хочешь есть сильнее, чем меня? Ты заболел?
— Даже не знаю, может, я просто голодный? — Эрик задумчиво щупает свой лоб, а я — пользуюсь удачной минутой, чтобы выпутаться из его хватки и дернуть подол несчастной футболки, целиком её с себя сдирая, оставаясь в одних трусиках.
— Ну, раз заболел — тогда я сама справлюсь в спальне, можешь за мной не торопиться.
— Эй! — Эрика совершенно не устраивает такое предложение.
Я с хохотом уношусь в сторону его спальни. Без шансов, точно зная, что там у постели он все равно обрушится на меня со всей своей силой.
— Ragazzaccia
[10], — резкий шлепок по ягодице заставляет меня взвизгнуть, но это на самом деле отлично ложится в концепцию сегодняшнего дня, — думала сбежать от меня?
— Да! — я отбиваюсь от вездесущих щупалец Эрика. Они везде — на моей голой груди, на голых бедрах, под тонким кружевом черных бикини, у меня в волосах…
Я не понимаю, как он так успевает!
— Не выйдет, — грозно рычит мой Змей, хотя он точно дракон, не меньше, и наваливается на меня сверху, раскатывая по простыне тонким блинчиком.
Ну, не так уж мне и хотелось сбежать, на самом деле!
Ради его рук согласишься и на большее, не только остаться.
Пальцы Эрика жадно стискиваются на моей груди, заставляя меня негромко захныкать и выгнуться от предвкушения.
— Давай без этого…
— Обойдешься, — коварно приземляет мои надежды Эрик, — терпи.
Терпи!
Да как он так может вообще?
Я сейчас хочу просто секса, быстрого, грубого, слепящего и прижигающего, вытесняющего из моей головы все ненужные мысли. За этим я все это затеяла. Чтобы изгнать из моей головы шум.
Светловолосый шум с глазами цвета прохладного весеннего неба. Я не хочу по нему скучать.
Когда на мою спину вдруг капает что-то теплое и липковатое, я вздрагиваю. Капает и льется медленной струйкой, рисуя на моей коже вычурную завитушку.
— Эрик?!
— Не мешай, я сервирую себе ужин, — мурлычет Эрик, и его язык проходится по влажной спиральке на моей лопатке, слизывая и смазывая её, — моя сладкая вишенка под шоколадным соусом. Вкуснее нельзя и придумать!
Черт! Он все-таки придумал, куда ему девать этот несчастный соус!
50. Настя и Эрик. Неиспраивимый Змей
— Эрик!
— М-м?
Горячий язык быстрой лаской проскальзывает по «крылу» моей лопатки, слизывая шоколадную тонкую струйку.
— Ты — извращенец!
— Я? — он смеется, запуская свою руку мне между бедер. — Мы, моя Змейка! Не ври, что тебя не заводит!
Там горячо. Его пальцы раздвигают мои складки без лишней спешки, проскальзывая по ним и размазывая по темным волоскам лишнюю влагу, выдающую мое возбуждение.
Впрочем, даже наличие прямых доказательств не обязывает признавать свою вину!
— Нет! — тихий гортанный всхлип еле удается погасить. — Не заводит!
— М-м-м, да ты еще и лгунья! — Змей на то и Змей, чтобы изобличать тебя во всех грехах. — А ну-ка дай сюда мне свой лживый язычок!
Он опрокидывает меня на спину, буквально вламываясь в мой рот, терзая губы, не оставляя даже шанса на сопротивление. Прикусывая мне язык напоследок.
Я возмущенно ахаю, отталкивая его плечи. Да, я знаю, я заслужила, я на это и нарывалась, между прочим, меня заводит, когда Эрик ведет себя так разнузданно. Но не демонстрировать же это ему, так?
А он выпрямляется, стоя надо мной на коленях, будто я — алтарь его любимой богини. Мне кажется — я вижу свое отражение на дне этих серебристо-серых глаз.
— Что же у тебя самое вкусное, моя вишенка? — Эрик встряхивает бутылку с шоколадным соусом. Крышка открывается с забавным щелчком.
— Предлагаешь, мне самой выбрать? — я хихикаю и чуть выгибаюсь, касаясь сосков самыми кончиками пальцев. — Можно подумать, я не знаю, с чего ты хочешь начать!
Он будит во мне совершенно другую меня. Вот эту — дерзкую до наглости, открытую, привыкшую бесстыдничать в постели.
— Ты чрезвычайно догадлива, — одобрительно хмыкает Эрик.
Шоколад каплями падает мне на живот, соски, в ямку между ключицами.
