Тоби разорвал заклеенную крышку и заглянул внутрь. Он вытащил другую обернутую коробку, на этот раз голубой и фиолетовой глянцевой бумагой.
— У мамы явно было много свободного времени, — заметил папа.
Пришлось открыть восемь обернутых коробок, чтобы добраться до подарка — самой современной кофеварки, в которую
Тоби тут же влюбился. Хоть он и купил дом миссис Фолкнер, когда она преставилась, мама с папой все равно жили в соседнем, а со своей собственной кофеваркой исчезал еще один повод забежать к ним, так что, наверное, подарок был и не таким уж хорошим.
Расчищая свою комнату, Тоби обнаружил непроявленный рулон фотопленки с того дня, когда он фотографировал Оуэна. Тоби хранил его на дне ящика. Комод переехал вместе с ним в новый дом, и он оставил пленку, где она и лежала. Наверное, Тоби никогда и не собирался ее проявлять, но она устраивала его и как сувенир.
1965 год
— Тоби. Тоби. То-би.
Оуэн зарычал.
— Нет, даже близко не похоже. Просто скажи: «То». То.
Очередное рычание.
— Может, я смог бы научиться рычать на твоем языке?
1966 год
— Это... это чудесная новость, — проговорил Тоби, выражая гораздо больший энтузиазм, чем ощущал.
— Он не признается, но твой отец так взволнован, что едва может сосредоточиться. — Мама усмехнулась. — Он уже полгода надеется получить эту работу. Подобной возможности мы ждали с самого твоего рождения.
— Ну, поздравляю.
— Мы будем по тебе безумно скучать. Ты мог бы поехать с нами.
— Думаю, я немного староват, чтобы ехать через всю страну, просто чтобы быть с родителями.
Мама поцеловала его в щеку.
— Никакой ты не старый. Тут еще и сложилось все удачно, потому что твоя тетя Джин сейчас там и у нас есть кому разведать обстановку, пока мы занимаемся переездом. Хорошо бы встречаться с ней почаще, чем раз в год.
— Ага.
— Ты выглядишь расстроенным.
— Ну, я вроде как и расстроен.
— Будет тяжело, но это действительно здорово для твоего отца. И не волнуйся, я заставлю его сохранить комнату для тебя. Мы оба знаем, что он будет возмущаться, но я собираюсь развесить там все твои постеры, расставить игрушки и все прочее.
— Может, не стоит заходить так далеко? Развесь их прямо перед моим приездом и сделай вид, что так и было.
— Ты же не против?
— Конечно, нет. Это отличная новость. Правда.
— Мы уже ждем не дождемся.
— Ух ты. Лас-Вегас. Это... не близко.
— Мы будем к тебе приезжать. Обещаю.
1967 год
— Привет.
Тоби стоял до тех пор, пока неловкое молчание не стало невыносимым.
— Привет, — повторил он наконец.
— Извините. Я думала, вы не со мной разговаривали.
— С вами.
— Я вас знаю? — спросила женщина. Она глубоко затянулась сигаретой и медленно выпустила дым.
— Нет, пока нет. Я просто хотел узнать, не желаете ли вы потанцевать.
— С вами?
— Наверное.
— Наверное?
— Да.
— Вы первый раз, что ли, с женщиной разговариваете?
— Нет, вовсе нет. Я просто немного нервничаю.
— Ну а мне нужен уверенный мужчина.
— А, хорошо. Извините, что побеспокоил.
— Я вас не сбрасываю со счетов. Я просто говорю, что вы должны быть уверенным.
— Хотите потанцевать?
— Вы и вправду плоховато справляетесь.
— Наверное, да.
— Попрактикуйтесь. Только на ком-нибудь другом.
1968 год
Тоби открыл февральский номер журнала «Аргози» и перелистнул на страницу, которую хотел показать Оуэну.
— Этот вид очень похож на тебя, — сказал он, выставив перед собой фотографии снежного человека, сделанные Роджером Паттерсоном и Бобом Гимлином. — Его шкура гораздо темнее, у тебя лицо другое и есть когти, но... не знаю, мне кажется, сходство есть.
Нет.
— Ты так не думаешь? — Он посмотрел туда-сюда, сравнивая Оуэна с фотографией. — Ага, наверное, ты прав. В любом случае это было в Калифорнии.
* * *
— Я увольняюсь.
— Не увольняешься, — сказал мистер Зак.
— Точно увольняюсь.
— Не-а. И знаешь почему?
— Почему?
— Потому что ты, Тоби, что называется, «ценный сотрудник». По этой причине не в моих интересах позволить тебе уйти. Поэтому мы устроим то, что специалисты называют «переговорным процессом», во время которого я сделаю контрпредложение, и мы будем спорить, пока не придем к взаимовыгодному соглашению. Как думаешь?
— Думаю, мне придется следить за каждым вашим шагом.
— Хорошая тактика независимо от ситуации. Итак, ты попросил прибавку в десять процентов. Ты знал, идя сюда, что я не подниму тебе зарплату на десять процентов. Я предложу тебе два.
— Я увольняюсь.
— Если без шуток, могу поднять на пять процентов.
— Я заслуживаю по крайней мере восемь.
— Яне могу поднять на восемь. Или у тебя есть жена и дети, которых нужно содержать и о которых ты мне не рассказывал?
— У меня есть питомец.
— Кошка или собака?
— Ни то ни другое.
— Предлагаю шесть. И ты согласишься на шесть, потому что любишь работать здесь и я люблю, когда ты здесь работаешь, да и в целом это для всех приятно, а еще потому, что другие боссы более придирчивы и менее забавны, чем я.
Тоби подумал, что мистер Зак всегда немного перегибает с «забавностью», но он был прав: другие боссы гораздо хуже. По крайней мере, на Тоби никогда не орали и его никогда не шпыняли.
— Семь.
— Шесть и улыбка.
— Семь и удар по лицу.
— Семь и улыбка. Видишь? Это гораздо лучше, чем быть безработным. — Мистер Зак похлопал Тоби по плечу. — Ты хороший парень. Странно, что тебя еще не заарканила какая-нибудь милая барышня.
— Я редко выбираюсь из дома.
1969 год
— Где ты был? Ты знаешь, как я волновался? — допытывался Тоби.
Оуэн просто пялился на него.
— Три дня! Тебя не было три дня! Я думал, что ты ранен или переселился! Я, конечно, не ждал, что ты мне напишешь записку, но ты же мог сделать хоть что-нибудь!
