— Ну, некоторые любят попохабней.
Ты серьезно? Не успели познакомиться, а уже позволяешь себе сальные шуточки?
Ты ее что, отваживаешь, что ли? А что б тебе сразу не начать колотить себя по голове, а?
Сара рассмеялась:
— Ага, наверное. Так чем вы занимаетесь, когда не рисуете очередного Гарфилда?
Ошиваюсь с монстром в лесу. Его зовут Оуэн. Он сожрал трупы парочки хулиганов, которых я убил, а еще съел мою первую и единственную девушку, но я простил его, потому что сильно больной на голову. Слушайте, давайте устроим свидание!
— Я работаю в «Ориндж-Лиф Таймс». Верстка, правка. Еще делал дизайн одной местной рекламы — было довольно забавно.
— Графический дизайн — перспективное направление.
— Ага, кто бы мне это сказал лет двадцать назад.
Она пожала плечами:
— Никогда не поздно. Я, например, иду снова в колледж на заочное обучение.
— Серьезно? Чем будете заниматься?
— Музыкой.
— Классно! В смысле, играть музыку или преподавать ее?
— Звучит банально, но я еще не определилась. Петь я не могу. Если даже вы не поверите ни единому моему слову, то этому поверьте: петь я не могу. Я немного играю на саксофоне.
— На саксофоне? Правда?
— Ага. Я ни в коем случае не профессионал, но мне это нравится. И я просто... я хочу узнать об этом побольше. Работаю официанткой, и с этим проблем нет. Я не бедствую, но никогда не делала ничего творческого. Захотелось сменить направление. Я еще его не выбрала, но сменить хочу. Звучит глупо, да?
— Нет. Вовсе нет.
— Немного глупо. Признайтесь.
— Нет, на самом деле нет.
Они постояли немного. Сара хихикнула из-за неловкого молчания.
— Сколько вам лет? — спросил Тоби.
— Вы снова хотите начать считать оплошности?
— Вы правы. Было глупо с моей стороны. Извините.
— Да нет, я шучу. Мне тридцать шесть.
— А мне сорок.
— Черт, какой же вы старый.
— Скорее дряхлый. И постоянно болтаю о своих болячках. Если болит колено — быть дождю.
— Вы сумасшедший, Тоби.
— Спасибо. — Ни хрена себе! Она запомнила, как его зовут! — Обычно я отвратительно поддерживаю разговоры.
— Я тоже. Лепечу невесть что, слова забываю и все такое.
— Вы уже обедали?
— Да. Но не ела мороженого с шоколадным сиропом.
— Хотите мороженое с шоколадным сиропом?
— Да, не откажусь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Тоби пришло на ум, что если бы он так говорил и вел себя со всеми людьми, то не жил бы жизнью, где у его лучшего друга есть шерсть. Конечно, он не был прекрасным собеседником, не блистал остроумием или природной харизмой, но был спокойным и в меру обаятельным и, казалось, искренне нравился Саре.
Тоби сказал ей, что детей у него нет. Она объяснила, что и у нее с Томом тоже никогда их не было — они хотели, но время вечно было неподходящим. От предыдущего брака у Тома осталась дочь, которая никогда по-настоящему не испытывала к Саре теплых чувств и которую Сара не видела с похорон.
Тоби рассказал о смерти своих родителей. Но не о смерти Мелиссы.
Она рассказала о смерти своего мужа. А затем о смерти своего кота, Рексфорда, которого сбила машина. Они пошутили о том, что сидят, кушают мороженое с шоколадным сиропом и разговаривают о смерти, и решили перейти на более непринужденные темы.
В школе они оба всегда были белыми воронами.
Сара получала обычно тройки и двойки, потому что только в десятом классе выяснилось, что у нее дислексия. Теперь она любила читать, но делала это медленно, и ей приходилось сильно сосредоточиваться — вокруг ничто не должно было ее отвлекать. Так что школа отнимала все ее свободное время, но в итоге это себя оправдает. Если она, конечно, определится к моменту выпуска, чем хочет заниматься.
Тоби рассказал ей, как сильно любит проводить время в лесу. Про Оуэна он не упомянул.
Они разговаривали еще больше часа после того, как мороженое превратилось в тоненький слой растаявшей слизи на дне пиалок.
— Я должна сразу тебе сказать, — произнесла Сара, теребя в пальцах салфетку. — Я не планирую сейчас ни с кем встречаться. Но друг бы мне не помешал.
— И мне тоже.
— В любом случае ты бы и не захотел встречаться с такой запутавшейся женщиной. Я полная развалина. Я подумала, что через пару недель ты, возможно, решишь разорвать нашу дружбу, так что вот. — Она вытащила из сумочки ручку, написала что-то на обратной стороне квитанции за мороженое и дала квитанцию Тоби. «Разрывай спокойно».
— Мрачновато, — отметил он.
— И все же я серьезно.
— Уверен, что мне это не понадобится. Мы только-только коснулись поверхности моих собственных проблем. Уверяю, если мы будем составлять список причин, почему один из нас должен сбежать как можно скорее, мой будет длиннее и страшнее.
— Поверю на слово. Хотя не думаю, что нам придется составлять подобные списки. Десерт ведь оказался таким вкусным.
— Согласен.
— Мне пора идти. Я обещала соседке, что присмотрю за ее дворовой распродажей, пока она отвозит детей на бейсбольную тренировку. Наберешь мне как-нибудь?
— Наберу.
Они вышли из кафе, и Сара протянула ему руку.
— Приятно было познакомиться, Тоби.
— И мне было приятно, Сара.
— Созвонимся.
— Обязательно.
Квитанцию Тоби выбросил.
* * *
— Я не облажался! — радостно провозгласил Тоби. — Ты можешь в это поверить? Я не вызывал отвращения, не болтал как идиот, не пролил сироп на рубашку... ну хорошо, немного все же пролил, но думаю, она даже не заметила. Это было бесподобно. Она говорит, что не собирается ни с кем встречаться серьезно, но меня это вполне устраивает. Она все еще переживает из-за мужа. Но я так хорошо провел время. Как хорошо наконец завести такого друга!
Я — друг.
— Знаю, Оуэн, ты мой лучший друг. Я не в том смысле.
Единственный друг.
— Ты мой единственный друг. В смысле, был единственным другом. В смысле... ну, ты меня понимаешь. Не ревнуй. Какого черта? Я рассказываю тебе, что встретил прекрасную женщину, которой нравлюсь. Я уже не молод, а когда был молодым и мужественным, женщины вокруг меня не вились. Расслабься.
Оуэн отвернулся от него и уселся на кресло-мешок.
— Ну, что? Ты теперь будешь дуться? Будешь исходить на дерьмо только из-за того, что у меня вдруг появился человеческий друг? Пора бы повзрослеть, Оуэн.
