— Как давно ты его туда водишь?
— Не знаю. Давно.
— Как давно?
— Это не важно!
— Почему эта чертова тварь произнесла твое имя?! — завопила Сара.
— Потому что он мой друг. Мы с ним дружим со школы. Я не знал тебя, не знал мистера Линча, не знал Бекки, а Оуэна знал! Он через все со мной прошел! Знаешь, когда я нашел его в пещере? В шестидесятом! Вот почему я знаю, что он не собирался причинить вред Гэррету! Вот почему я знаю, что он не собирался причинить вред тебе! Потому что он мой лучший друг!
Сара уставилась на него ледяными от ненависти глазами.
— Зато он причинил вред Мелиссе.
— Ты не знаешь, что там произошло.
— Если ты собираешься так жить, прекрасно. — Сара больше не кричала, и ее спокойный голос тревожил еще больше. — Можешь ошиваться в лесу со своим волшебным дружком и получать удовольствие. Делай, что тебе заблагорассудится. Но жизнями детей ты рисковать не будешь.
— Я не...
— Я ухожу. Гэррет и Ханна идут со мной. Мне не нужны тут твои психические расстройства. Не приходи к нам, не звони нам, вообще, черт возьми, тебя не должно для нас существовать, понял?
— Ты не можешь забрать детей.
— Когда ты взял Гэррета туда и позволил ему находиться рядом с той тварью, ты лишился своих родительских прав. Ты исчез из нашей жизни. Я тебя люблю, но в твоей голове сидит что-то омерзительное, и я хочу увести от этого детей.
Тоби покачал головой:
— Нет. Я тебе не позволю. Хочешь развода? Прекрасно! Неси бумаги. Я подпишу, что нужно. Но Гэррета и Ханну у меня не забирай.
— Ты уже тут ничего не выбираешь.
— Я буду оспаривать.
— Ни хера ты не будешь. Только попробуй меня остановить, и я всем расскажу о твоем драгоценном дружке. Я соберу целую чертову пресс-конференцию. Они весь лес перероют в поисках этого урода и пристрелят его. Я не блефую.
В ее голосе появились жестокие, почти садистские нотки.
— Пожалуйста, не забирай их, — тихим голосом произнес он.
— Тебе еще повезло, что я прямо сейчас не вызвала полицию. Тебе стоит пойти прямо в лес, пустить пулю в лоб той твари и привести свою жизнь в порядок. Это там ты был все это время? Сколько? Сотни? Тысячи раз? Да что с тобой? Ты разве не видишь, что это безумие?
— Вижу.
— Тогда какого хрена ты потащил туда нашего сына?
— Потому что он наш друг!
— Уже нет. Мы разделим деньги и имущество, как цивилизованные люди, и распрощаемся, но, если ты хоть когда-нибудь попытаешься приблизиться к нашим детям, это конец.
— Если бы ты провела с ним какое-то время, ты бы поняла.
— Тебе лечиться надо, Тоби. Иди в отель.
Я позвоню, когда мы будем готовы съезжать.
* * *
— Убей ее, — сказал Лэрри. — Устрой вакханалию!
— Никого я не буду убивать.
— Ты что, поменял свои убеждения? Ты убил меня. А я всего-навсего ударил тебя пару раз. Эта сука украла твоих детей.
— Я это заслужил.
— Никто такого не заслуживает! Ты видел, какая она была самодовольная? Иди возьми ружье и выстрели ей в затылок, пока она упаковывает вещи. Сколько Оуэн уже не отведывал сочного человеческого мяска, а?
— Уйди.
— То есть ты позволишь ей одержать верх? Ну ты и лузер. Как был лузером в старших классах, так им и остался. Представляешь, как бы было классно, если бы ты нажал на спусковой крючок, а ее черепушка разлетелась в клочья?
— Было бы ужасно.
— Включи свою фантазию. Давай вместе себе это представим. Пуля пробивает ей череп, раскалывает его, серое вещество брызжет на стену. Посмотрели бы мы, как она украдет у тебя Гэррета, превратившись в окровавленный труп. Я бы поаплодировал, когда Оуэн принялся бы зубами отрывать сухожилия от костей.
— Да пошел ты в жопу, — сказал Тоби. — Я никогда не причиню ей вреда.
— Не надо будет постоянно прятаться. Помнишь, как было классно, когда ты съехал от родителей? Ты мог видеться с Оуэном сколько заблагорассудится. Зачем ты женился? Только лишился всей этой свободы. Ради чего?
— Я люблю ее.
— А она тебя, да? Наверное, поэтому она все у тебя забирает? Она хоть попробовала понять? Она думает, что гораздо лучше тебя и может украсть твоих детей, не дав тебе возможности рассказать свою историю?
— Да история-то херовая.
— Согласен. Тут я не спорю. Но твоя история херовая, потому что такое не часто услышишь. Знаешь, когда вы двенадцать лет в отношениях, нужно быть готовым иметь дело с херовыми ситуациями.
— Я подвергал Гэррета опасности.
— Сколько раз ты заковывал Оуэна в цепи? Сколько ты подстраховывался? И Оуэн ничего ему не сделал!
— Но мог.
— Даже если бы тебя там не было, Оуэн вынес бы его оттуда. И на всех газетах на первых страницах были бы заголовки о том, что героический монстр спас жизнь невинного мальчика. Убей эту суку.
— Нет.
— Пристрели ее.
— Нет.
— Реши разом все свои проблемы.
— Я не причиню ей вреда. Это я во всем виноват. Может... может, она свыкнется с этим и позволит мне иногда с ними видеться. Не часто. Лишь иногда.
— Ага, ну да, постоял за себя. Если передумаешь, ты знаешь, где меня искать.
* * *
В конце концов Сара сжалилась. Она позволила поцеловать Гэррета. Тоби прошептал, что все будет в порядке и он позаботится об Оуэне.
Он провел рукой по волосам Ханны в последний раз. Она была слишком маленькой, чтобы понимать, что происходит, но, когда дочь обняла его на прощание, Тоби показалось, будто она осознает непоправимость происходящего.
Когда они ушли, Тоби не плакал. Он просто сидел в гостиной в оцепенении. И смотрел в пустоту.
Не надо было вести туда Гэррета.
Но это же было очевидно с самого начала, разве нет?
Потом, когда Тоби нашел в себе силы встать, он пошел в лес к Оуэну и там наконец заплакал.
* * *
— Я был прав, — сказал Тоби. — Неважно, что происходит в моей жизни, неважно, через что я прохожу, ты — мой единственный настоящий друг.
Да.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Мельком
1998 год
Второе пиво зашло еще мягче, чем первое. У него было еще, но он сегодня рано начал, так что будет в беспамятстве до заката. Это на самом деле было довольно странно. Он так долго страдал, а решение было прямо перед ним — в паре упаковок дешевого пива.
