Он добавил в список героев волосатого монстра, и, похоже, тот стал большим хитом у читателей, особенно когда съел парочку хулиганов по имени Лэрри и Ник.
* * *
Машина припарковалась перед его домом, когда стемнело.
Тоби выругался. Он отмачивал руки в теплой воде, чтобы облегчить боль, и не хотел, чтобы ему мешал какой-нибудь бесцеремонный придурок, который будет спрашивать, верит ли он, что попадет в Царствие Небесное.
Он посмотрел через глазок, а потом открыл дверь. Там стоял и смущенно улыбался двадцатидвухлетний парень.
— Привет, пап.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
2010 год, 65 лет
— Что ж ты сперва не позвонил? — спросил Тоби. — Когда встречаешься с сыном впервые за двенадцать или тринадцать лет, хочется встретить его побритым и в чистом доме.
— Я подумал об этом, но... не знаю, я подумал, что это будет странно. Да и не люблю я по телефону болтать.
— Хорошо выглядишь.
Тоби говорил правду. Гэррет вырос красивым, здоровым молодым человеком. Уж точно не как его папаша. У него были хорошие часы и обручальное кольцо.
— Спасибо.
— Как Ханна?
— У нее все хорошо. Были кое-какие проблемы, но она с ними справилась.
— А мама?
— У нее тоже все хорошо. Ты же знаешь, что она вышла замуж?
— Ни слова от нее не слышал. Но это логично. Прошло так много времени.
— Ага. Она, на самом деле, уже довольно давно замужем, но это не так важно.
Тоби кинул.
— Так почему ты решил ко мне приехать?
— Мне не нравится, как все закончилось. Как мы тебя оставили тут одного.
— Ты не виноват. Ты же был всего лишь ребенком.
— Но теперь-то я не ребенок. Мэриэнн и я... Вот, это ее фотография. — Гэррет передал Тоби мобильный телефон, на котором была фотография красивой брюнетки. — Мы уже три года женаты.
— Красивая!
— Знаю.
— Она была беременна?
— Нет. Мы, наверное, просто нашли друг друга и не видели причин присматриваться и дальше. Но в прошлые выходные мы очень долго говорили и решили попробовать завести ребенка.
— Поздравляю!
— Спасибо. В смысле, мы, насколько я знаю, еще не добились своего, но хотим это сделать. И дополнительные льготы довольно неплохие. Но такие решения заставляют тебя взвесить всю твою жизнь, и я вспомнил тот день, когда поранился, и подумал: «Я не могу все так оставить». — Он задрал рукав и показал Тоби свою руку. — Посмотри на этот шрам. Вот так я познакомился с Мэриэнн. Сказал ей, что получил его в поножовщине.
— Правду ей не рассказал?
— Рассказал, и через три секунды она заявила, что все это чушь. Именно тогда я понял, что хочу на ней жениться. В смысле, я ей просто рассказал, что проломил доску, а не об... ну, знаешь...
— Об Оуэне.
— Он все еще жив?
Тоби усмехнулся:
— Конечно, жив. Все такой же болтун.
— Живет все в той же хижине?
— Угу.
— А мы можем... — Гэррет выглядел так, будто вот-вот заплачет. — Мы можем сходить туда и... привести дом в порядок? Знаю, довольно глупая причина для шестичасовой поездки, но...
— Да вовсе не глупая. — Тоби поднялся с дивана. — Пойдем сейчас. Он будет рад тебя видеть.
— Ну, не обязательно прямо сейчас. Там темно.
— Пойдем. По поводу темноты не беспокойся — у меня есть отличный новый фонарь. Оуэн будет в восторге. Ремонтировать там нечего, но я давно собирался там покрасить.
— Я хотел с тобой сначала поговорить по поводу твоих комиксов.
— О, ты слышал о них?
— И следил за ними. Их, на самом деле, Мэриэнн нашла.
— У меня все еще сохранились почти все оригиналы, кроме парочки, которую уничтожил Оуэн. Я их все отдам тебе, когда будешь собираться домой. Можешь сделать с ними что угодно: сохранить, продать, но хочу, чтобы ты их взял.
Гэррет встал.
— Это было бы замечательно. Спасибо, пап.
— Пойдем, пойдем! Чудесный лесной монстр ждет нашего прибытия.
* * *
Тоби знал, что лепечет бессвязно, как старик, но ничего не мог с собой поделать. Они двигались по лесу, освещая дорогу фонариком, который ему подарил на Рождество Оуэн — точно так же, как когда-то любимые туфли «подарил» двухлетний Гэррет. Тоби рассказал Гэррету все о том, как он наконец смог опубликовать «Расти и Пагга», о том, какая жалкая у него работа, с которой он не может позволить себе уволиться, о своем артрите. О других проблемах со здоровьем он ничего не сказал.
И о мужчине, которого убил, тоже не сказал. Формально смертельный удар нанес Оуэн, но убил все же Тоби. Эта информация была не для его сына. Он собирался унести ее с собой в могилу.
Но больше всего Тоби болтал об Оуэне. Уж тут он остановиться не мог, но Гэррет его не прерывал — он вообще почти не говорил, по всей видимости с радостью позволяя отцу тараторить без отдыха.
Гэррет считал, что старики этим и должны заниматься.
Когда они пришли, Оуэна в хижине не оказалось, поэтому Тоби обрек своего несчастного сына еще на полчаса болтовни, пока они красили внешнюю часть сооружения темно-коричневой краской.
В стороне что-то шевельнулось.
— Это он, — сказал Тоби. — Эй, Оуэн!
Оуэн прорычал приветствие.
— Тут кое-кто хочет тебя увидеть!
Гэррет напрягся, когда Оуэн появился в поле зрения. Тоби не знал, то ли от страха — это самое первое, что можно ожидать, — то ли от потрясения при виде внешности Оуэна. Его шкура практически полностью поседела, а местами и поредела. Монстр выглядел... старым.
Оуэн неторопливо подошел к ним, глядя на Гэррета, словно пытался вспомнить, где он его раньше видел.
— Он меня узнает?
— Оуэн, ты помнишь Гэррета? Моего сына? Твоего друга?
Оуэн вышел на полянку перед хижиной, все еще явно пытаясь припомнить Гэррета. Он провел когтями по стене хижины — жест, который Тоби посчитал немного угрожающим и которого раньше за Оуэном не замечал.
— Это Гэррет. Я знаю, ты его помнишь.
И вдруг лицо Оуэна осветилось невероятно искренней радостью, чего Тоби уж точно никогда не видел. Да, улыбка с отсутствующими зубами выглядела довольно нелепо, но просто невозможно было не распознать чувства, скрытого под ней.
Тоби настолько сам был преисполнен радости, что не сразу понял: Гэррет достал пистолет.
