Поворачивать назад и искать другой магазин было уже поздно. Скоро стемнеет, а ездить по городу ночью я не хотела. Взяла корзину и нырнула в продуктовый отдел. На этот раз я решила разгуляться и ни в чем себе не отказывать. Мясо, замороженные овощи, рис, масло, фрукты. Рука уже отваливалась, и я сменила корзину на тележку. Овощи, сахар, мука, молоко, несколько видов соусов. Что еще? Да, кофе! У меня заканчивается кофе! Я налегла на тележку, когда за спиной услышала знакомый голос.
– Добрый вечер, доктор Ней, – засмеялся Айени, глядя, как я с усердием толкаю воз с продуктами вперед.
– Добрый вечер, доктор Ригард, – поздоровалась я и, для приличия, притормозила.
– Этим можно толпу накормить, – заметил Айени, указывая пальцем на мою тележку.
– У меня прорезался аппетит.
– Кто же поможет вам все это дотянуть до машины?
– Вы и поможете, – пожала плечами я и покатила воз дальше.
Айени понял намек и поплелся следом за мной.
– Вы еще что-то собираетесь купить? – невзначай спросил он.
– Да. Молотый кофе.
– Я разбираюсь в кофе. Могу порекомендовать вам что-нибудь.
– Не дороже десяти унифицитов за пачку, пожалуйста. Или в таких сортах вы не разбираетесь?
– А вы любите съязвить!
– А вы не любите строптивых женщин?
– Женщин я люблю. Строптивых особенно, – он подмигнул мне.
– В этом я не сомневаюсь.
Айени хозяйским жестом отодвинул меня от тележки и, не прилагая особых усилий, покатил ее вперед.
– Как себя чувствуешь? – Айени сменил тон с официального на более дружеский.
– Прекрасно себя чувствую. Сомневаюсь, что в понедельник смогу изобразить из себя страдалицу.
– Это ни к чему. Кто-то пустил слух по больнице, что тебе досталось не так сильно, как ты хотела показать.
– Вы умеете сообщить приятные новости, – улыбнулась я.
– Ничего, протрепятся и успокоятся. Кстати, улыбайся, за нами наблюдают.
– Кто? – тут же начала оглядываться.
– Да, вон там, в конце прохода, доктор Нисен со своим супругом. Она гинеколог.
– Все ясно. Не боитесь, что меня с вами обвенчают?
– Этого тебе следует бояться, а не мне.
– Почему?
Айени улыбнулся:
– Потому что Одьен твой начальник, а не мой.
– Моя личная жизнь на то и личная, что никого касаться не должна.
– Работай ты, скажем, экономистом – все бы так и было. Но ты врач и работаешь там, где работа заменяет личную жизнь.
– И что теперь? Забиться в угол и молить о пощаде?
– Почему же? Давай бросим вызов! Вот сейчас, например, я могу остановиться – останавливается – и положить руку тебе на плечо – кладет руку мне на плечо. – А ты можешь поцеловать меня, по-дружески, в щеку…
Меня разобрал смех. «Ходок» – это мягко сказано.
– Таких, как вы, доктор Ригард, в былые времена называли «повесами».
– А я и есть повеса. И тебе это нравится.
– Это всем нравится, Айени. Но согласится ли кто-нибудь попасться на это всерьез?
– А я и не хочу, чтобы попадались всерьез, – ответил Айени. – Меня устраивает так, как есть.
– Без обязательств и обид?
– Без боли и разочарования, – поправил меня Айени.
– Каждый хочет быть любимым – это наша суть.
– Говори о себе. Мне на это наплевать.
– То есть вы предпочитаете хороший одноразовый секс теплому телу под боком по ночам?
– Я предпочитаю хороший многоразовый секс с теплым телом под боком по ночам, которое не будет трепать мне нервы и выносить мозг во время своей очередной менструации.
– У-у-ух! – засмеялась я. – Признайтесь, у вас так получается?
– Да. Я бросаю их перед менструацией.
После этой фразы я зашлась смехом, согнувшись пополам прямо посреди прохода. Опершись рукой о тележку, я вытерла слезы, что проступили из глаз, и попыталась успокоиться.
– Нет, вы однозначно мне нравитесь! Такой прямой и открытый… Это подкупает, честно. Но, в отличие от других женщин, Айени, я не буду вас исправлять. Просто потому, что не собираюсь с вами спать.
Айени вскинул брови и состроил гримасу:
– Жаль, секс с тобой я бы запомнил надолго.
– Пойдемте, Повеса, выберем для меня кофе.
– И ты будешь пить его в одиночестве?
– Это единственное, к чему я пока привыкла, – призналась я.
– Ты могла бы пригласить меня, и я составил бы тебе компанию.
– А потом мы бы занялись многоразовым сексом?
Айени нахмурился:
– Ты все сводишь к сексу, Алексис. Так нельзя.
– А как можно?
– Просто выпьем кофе. Я расскажу тебе несколько поучительных историй из практики.
– А затем затащите меня в постель? – я снова не выдержала и рассмеялась.
Айени состроил недовольную гримасу:
– С тобой невозможно нормально разговаривать.
Я заметила, что он улыбается.
– Айени, мне кажется, что вы – очень хороший человек, несмотря на свое распутное поведение. Но для меня секс – это не просто физический акт.
– Ты хочешь отношений? Чтобы тебя обожали, защищали и оберегали? Дарили подарки, увозили на выходные за город?
– Я хочу, чтобы меня любили, Айени.
– А потом, когда ты привяжешься, выбросили на помойку? Или просто оставили одну?
– Лучше так, чем скакать по жизни из одной койки в другую в поисках фальшивого счастья и сомнительных удовольствий.
– Тебе сколько лет? – вдруг спросил Айени.
– Тридцать три. А вам?
– Тридцать пять.
– Почему вы спросили меня о возрасте?
– Потому что ты несколько наивна в своих рассуждениях. Жизнь может очень сильно обидеть тебя.
Он протянул руку к моему лицу и погладил по щеке. Нет, не как любовник. Скорее, как отец или старший брат.
– Обижает не жизнь, Айени, а те, кто нас окружают. Они – источник нашей боли и страданий.
– Нет, ну вы поглядите! Алексис, ты, случаем, постриг не собираешься принять?
– Постриг? Нет, таких испорченных девочек, как я, в монахини не берут.
– Все настолько плохо? – повеселел Айени.
– До вас мне еще далеко.
Тут рассмеялся он, да так громко, что люди стали оглядываться.
